Канта оглянулась на окно спальни, на всякий случай помахала рукой. Она запретила мужу каждый раз провожать ее до ворот.

— Ты выглядишь смешным, — сказала Канта, целуя его в лоб. — Такой испуганный наместник получается, бегает, как привязанный, за юбкой жены…

Пажа заставили надеть овчинный тулуп, ткнули в бок кулаком, пока Канта отвернулась, — мальчишка собирался ехать в плаще поверх куртки. Он с утра вообще требовал себе коня и никак не соглашался ехать в одних санях с госпожой.

Рядом с возчиком сел паренек лет тринадцати из тех самых Оврагов. Вчера почти уже ночью прибежал он в замок и рассказал, что его сестра, Светлая, собралась рожать, что ночь-то она потерпит, говорила мама, а к полудню, по всему похоже, рожать будет…

Ворота со скрипом открылись, вначале выехали всадники, за ними — сани.

Канта закрыла глаза.

Сани ехали гладко, без толчков и рывков, дорога до Слободы была наезжена, а за ночь ее присыпало снегом. Ветра не было, и мороз почти не чувствовался.

Возчик что-то напевал себе под нос, всадники переговаривались вполголоса. Птицы еще молчали.

Канта оглянулась на замок — несколько факелов трещало над черной стеной, в донжоне все окна и бойницы были темными, только на самой верхней площадке между зубцов горел факел.

Наверное, солнце уже встало довольно высоко, но из-за низких туч его не было видно. Стены замка сливались со скалами, скалы, казалось, срослись с тучами…

Гартан все еще боится ее отпускать из замка. Раньше он вообще требовал, чтобы ее охраняло не меньше десятка воинов, и лишь совсем недавно согласился на пятерых. Не потому, что меньше опасается, нет, просто у него не хватает людей.

Раньше Канта тоже боялась. Скрывала свой страх от мужа, чтобы тот не запретил ее выезды. Но после того как погиб инквизитор, а останки его отряда нашли у Пожарища, бояться Канте стало некого.

Всего один раз видела Канта брата Фурриаса, но этого ей хватило, чтобы несколько раз вскакивать на постели в холодном поту. Она сказала Гартану правду — от инквизитора разило угрозой. Смертельной угрозой.

Она так и не увидела его глаз, но почувствовала холодный огонь его взгляда на своем лице и не могла забыть этого мерзкого ощущения. Еще она боялась Барса. Сама не знала почему, но еще тогда, у креста, кто-то словно прикоснулся к ее сердцу холодными пальцами. Канта искренне пожалела Барса, хотела напоить вином из своей фляги, но, съезжая с холма, все время чувствовала, как что-то идет рядом с ней. Что-то холодное, невидимое и опасное.

Фурриас убил Барса, наемники убили Фурриаса, и теперь Канта никого в Долине не боялась. Она даже рожать не боялась. Сколько она уже приняла детей? Два десятка? Три? Канта не считала. Теперь она делала все необходимое, не задумываясь, руки сами подхватывали новорожденного, перевязывали и отрезали пуповину…

Если придется рожать одной, без помощников, то Канта справится. Наверняка справится. И приведет в этот мир продолжателя рода Ключей.

Они уже проехали слободу, ворота деревянной ограды закрылись за ними, пронзительно заскрипев. Возчик щелкнул кнутом, лошадь побежала быстрее.

Паж крутил головой, озираясь по сторонам. Он очень серьезно играет свою роль, роль защитника и охранителя. Впрочем, как и все остальные мальчики. Ее рыцари.

Канта улыбнулась помимо своего желания. Она понимала, что все это глупо, нелепо, но ничего не могла с собой поделать — ей это нравилось. И она с удовольствием подыгрывала пажам.

Над головой что-то прокаркала ворона. Еще несколько птиц подхватили этот крик, зашумели крылья — сотня ворон слетела с вершины громадного дуба и полетела в сторону Порога.

От лошадей шел пар. Всадники, переговариваясь, выдыхали белые клубы. Ветки деревьев, отягощенные свежим снегом, склонялись к самой дороге.