|
— Чушь, чушь! Все эти войны, дрязги, интриги, хитрости и подлости — чушь. Мелкая досадная чушь! Идет война… Многие века идет война между Хаосом и Порядком… Ты можешь это понять? Хаос ищет любую лазейку, самую крохотную щелку, чтобы ворваться в наш мир, разрушить его и поглотить… Все монстры, живущие в нашем мире, все расы и народы, самые кровожадные и злобные — ничто по сравнению с Хаосом. Монстры уничтожают людей, разрушают города, но они не могут нанести вред миру, потому что сами являются его частью… Хаос никогда не успокоится… Не отступит. Он ждет возможности нанести удар. И есть люди, готовые отдать ему этот мир, разрушить этот мир…
— А сами они уцелеют? — Нет, но им это и не нужно — Хаос уже проник в их души, исказил понятия о добре и зле… Поэтому Орден инквизиции ведет постоянную борьбу, не щадя ни себя, ни других… — Пока я видел, как вы не щадите других… — Я уже потерял половину моего отряда, — сказал Фурриас. — И боюсь, все остальные… и я тоже… Нам, скорее всего, отсюда не уйти. Но не в этом дело. Дело в том, что мы должны выполнить свое предназначение… Кажется, я нашел разгадку Последней Долины… Мы были в Диком Углу… Помнишь такую деревню? — Конечно. — В одном дворе мы нашли каменную плиту из Храма Светлого… Местные называли руины Каменной Горкой. Я долго осматривал развалины… Возвращался туда при любой возможности, заглядывал в каждую трещинку и щель. Мои люди очистили каждую пядь каменного пола и уцелевших стен. Я долго не мог понять, что изображено на полу. Очень долго… Черные линии переплетаются с белыми, завязываются в узлы, снова разбегаются. Потом, как озарение — я вдруг понял, что передо мной лежит карта Долины. Почти всей Долины, кроме западной части. Там пол разрушен, каменные плиты раздроблены на мелкие кусочки. А узлы на карте… черные узлы. Это деревни и поселки Последней Долины. Я проверил — почти все переплетения черных линий соответствуют нынешнему положению сел, хуторов, деревень… Но ведь храму — почти тысяча лет. Тысяча. А люди живут в Долине всего пятьсот. Я вначале не поверил себе, своим глазам, своим мыслям, еще раз проверил… В Долине много руин, святилищ, захоронений. Слишком много. Ни в одном другом месте я не видел столько. И руины эти, захоронения и святилища… то, что от них осталось, тоже находятся на месте черных узлов. А я не чувствую их. Должен — а не чувствую эти линии и эти узлы… Я даже представить себе не мог, что такое возможно… Сюда приходили люди и нелюди, селились, жили, умирали, исчезали, снова приходили… Почему? Зачем? Барс сел на землю, положил меч рядом с собой. Наверное, инквизитор действительно сошел с ума и пытается теперь выговориться, выплеснуть свое безумие на кого-нибудь другого. Это бред. Бред, понятно… но отчего кровь у Барса стынет в жилах? Почему дрожат руки? Барс начинает верить? Сам превращается в безумца? — Белые линии на карте исходят из Храма, они проходят через черные узлы, словно пытаются перечеркнуть их, лишить силы. Такое бывает — святилища строят на местах черных капищ, чтобы лишить это место силы, парализовать зло, исходящее от них… И здесь, в Последней Долине, кто-то пытался исправить зло, содеянное тысячу лет назад… Кто-то пытался набросить сеть на эту землю. А потом я понял… Совсем недавно, к сожалению, понял, что черные линии тоже сплетаются в сеть. И уходят за край уцелевшей карты. Может, к замку? — Мы называем его руинами, — сказал Барс. — Там никогда и ничего странного не происходило. Да и не может быть ему тысячи лет… ты ведь видел стены? Это не древние стены… — Или они не стареют… — прошептал брат Фурриас. |
