Фурриас перевязал рану.

— Крепче, не бойся… — попросил Коготь, а когда инквизитор потянул повязку за оба конца, затягивая, вдруг схватил его за шею и прошептал в самое ухо. — И перестань болтать о моем прошлом… это мое прошлое, понял? Мое!

Инквизитор молча отстранил сотника, завязал повязку на узел.

— К утру нужно будет ее отпустить. Иначе останешься без руки.

Снизу, от ворот, продолжали доноситься мерные удары.

— Как думаешь, сломают прямо сейчас или чуть погодя?

— Когда я проходил мимо, ворота не выглядели слишком надежно…

— Ворота никогда не бывают слишком надежными. Внешние упали от первого же удара. Петли выскользнули из камня, будто в масле сидели… Мы еле успели вторые закрыть. А то они бы…

— Кто?

— А хрен их знает кто. В темноте и не разберешь толком. Люди. Это точно. Кто-то же из луков стреляет? Стреляет. Мертвяки и скелеты так не могут. Какие-такие люди остались в Долине? Может, ты знаешь? Пауки, я видел трех… Какие-то крылатые твари напали сверху, когда эти… — Коготь мотнул головой в сторону Долины. — Когда эти деревянную стену сломали, крылатые ударили сверху, но мне так показалось, что они всех рвали — и наших, и тех… Нам еще повезло, что они не все разом нападают… Сдается мне, что они как из глубины Долины подходят, так сразу на стену лезут, не дожидаясь остальных.

Самым трудным был первый натиск, об этом Коготь говорить не стал. Когда поднятые стали выламывать бревна из ограды, многие жители слободы вдруг обрушились на защитников замка сзади. Вначале никто ничего и не понял, а потом… Потом пришлось заставлять себя убивать тех, кого еще недавно спасал, к защите которых готовился.

Положение спасли инквизиторы, которые сразу же, не раздумывая, обрушились на нового врага. У обитателей слободы не было доспехов, оружия тоже не было — так, вилы, косы… Два палача, вращая топорами, прошли сквозь толпу, не обращая внимания на ответные удары. Вперед — назад, как челнок в ткацком станке. Вперед — назад, оставляя за собой кровь и смерть. Если бы не палачи, то все, наверное, уже закончилось бы.

Об этом Коготь Фурриасу тоже говорить не стал.

— Коготь, слышь, там наместник зовет на башню, поболтать захотел… — Барс мельком глянул на собеседника Когтя, собрался пройти мимо, но потом остановился. — О, и этот здесь… А Гартан сказал, что Черное Чудовище подыхает на донжоне. Притворялся?

Фурриас, не отвечая, наклонился и поднял брошенный кем-то меч.

— Со мной будешь драться? — не унимался Барс. — Ты знал, что будет так? Знал? Это и есть твой Хаос?

— Это просто смерть, — сказал Фурриас. — Хаос… Хаос ты даже представить себе не сможешь. И я не смогу… Это — безумие, безумие, которое кто-то подготовил… Тысячу лет назад начал готовить…

— Снова скажешь, что Канта? — Барс посмотрел на донжон.

— Не знаю… Наверное, нет… Может, кто-то другой…

— А может, ты сам? — вдруг спросил Барс. — Может, это ты сам все это устроил? Ты же говорил, что отмеченный Хаосом и сам может не знать, что зреет у него в душе. Вот ты и подхватил где-то эту заразу… Ты думал, что сражаешься с Хаосом, а на самом деле… на самом деле ты его и распространял.

Меч Барса оказался у самого лица инквизитора.

— А давай мы на всякий случай тебя убьем? Ведь если ничего не делать, то шанса нет, ты сам говорил, а если убить, то появляется шанс… Ты ведь это говорил, инквизитор?

Фурриас молча ждал.