Медсестры помоложе шептались, что Кранц была лесбиянкой, испытывавшей особые чувства по отношению к молодой гламурной женщине-психологу, и это ничуть не удивляло Эдди. Скажем, Кранц тоже прекрасно подходит: с большими сиськами, что он любил в женщинах, не вполне красивая, но, конечно, очень даже ничего. Прекрасное тело, даже в ее белой униформе; хорошие ноги, отличные лодыжки, несмотря на белые башмаки, которые она носила, и отменно широкие бедра. Разве что излишне высокая. Новая мысль поразила его так сильно, что он едва не остановился как вкопанный. Теперь Кранц и Уайетт вместе! Ах, что за сон! С… даже мысли у него стали запинаться… с ним посередине!

Ну-ну, мечтай дальше, сынок.

Опять этот гребаный голос!

Эдди Нельсон, двадцати девяти лет от роду, убийца-подмастерье последние десять лет, принялся пинать какие-то милые синевато-фиолетовые цветы, попавшиеся ему на пути. Потоптав их, а потом пожалев, что при этом еще сильнее испачкал туфли, он побрел дальше, взвинтив себя еще на несколько делений.

Вниз по тропе заструился приветливый запах древесного огня. Должно быть, я где-то совсем рядом, подумал он. Он замедлил шаг: идти становилось все легче, а вздохи его становились все более редкими и тихими. Эдди никогда еще не удавалось подкрасться к Твиггу, не выдав себя, но на этот раз инициатива была на его стороне.

У него также был стимул, предоставленный самим сэром Виктором Хельстремом. Буквально неделю или около того назад, когда Твигг и Эдди готовились к поездке в Лондон, сэр Виктор сказал по секрету убийце-подмастерью, что тот мог бы чуть внимательнее следить за Твиггом, пока они будут в столице.

Не последовало ни объяснений, ни даже непрямого приказа, но сообщение было достаточно ясным. Раньше сэр Виктор редко обращался к нему лично. Он нахмурился, потом уголки его рта искривились. Он улыбнулся. Эти слова, понял он, впервые наделяли его какой-то властью.

Теперь, почти крадучись, Эдди высмотрел чуть дальше проблеск грязно-белого цвета, а тонкие завитки дыма, очевидно, из трубы, сообщили ему, что он почти достиг коттеджа. Хотя стоял октябрь, ученик слегка потел, оправдываясь перед самим собой (он всегда был чистым) тем, что материал костюма «Хьюго Босс» не годится для ходьбы по джунглям. Равно как и его рубашка «Уильям Хант».

Двинувшись дальше, он присел, желая хоть раз застать Твигга врасплох, до того как пожилой убийца его заметит.

Коттедж стоял на лесной поляне, и вокруг него было полно цветов и аккуратно обрезанных кустов. Крытая вереском крыша, миниатюрная труба дымохода, дым, лениво из нее поднимающийся, – дети, молодожены и агенты по недвижимости сочли бы все это очаровательным, но Эдди считал коттедж просто сельской лачугой. Он буквально ждал, что с минуты на минуту появятся семь гномов, и один из них, полусонный – как, бишь, его звали? – запнется о порог, меж тем как другие со свистом исчезнут в лесу. Вокруг во множестве щебетали и суетились птицы, словно затем, чтобы выдать его легкие шаги.

Едва дыша, он пробирался через недавно преображенные клумбы, как вдруг мимо его левого плеча, пронзительно прострекотав, пронеслась сорока. Она улетела, вспорхнув над крышей игрушечного домика, меж тем как Эдди застыл на месте. У Твигга, подмастерье знал это, был острый слух, и Эдди боялся, что тревожный стрекот сообщит о его присутствии.

Но нет, изнутри не донеслось никаких звуков, ни скрипа стула, ни шагов по твердым плитам пола. Тем не менее, он ждал, пока не уверился, что не спугнул лысого ублюдка. Может быть, Твигг спал – для него это был долгий день. Или гулял в лесу по соседству с домом. В любом случае, Твигг слишком опытен, чтобы оставлять верхнюю половину входной двери открытой.

Ладно, сказал себе Эдди, ты не можешь стоять здесь до самого вечера. Он подумал, не крикнуть ли этак небрежно, словно он полагает, что Твигг в доме.