Солнечный луч прополз по подушке и скользнул по лицу спящего. Его ресницы дрогнули, и он отвернулся от света, потом открыл глаза и непонимающе огляделся. Незнакомая комната была украшена роскошными гобеленами и шелковыми подушками. На двустворчатой двери красовалась резьба в виде цветущих чертополохов. У него кружилась голова, и он чувствовал себя очень слабым, но все-таки взглянул вниз и увидел огненно-рыжую голову Изолт, прижатую к одеялу. Медленно и неуверенно он повернул руку, зажатую в ее ладонях, и шевельнул пальцами. Она изумленно подняла покрасневшие от слез глаза.

— Эй, леаннан, — сказал Лахлан, удивленный каким-то хриплым кваканьем, вылетавшим у него из горла, — почему ты плачешь?

Внезапно чей-то голосок пропищал:

— Едут, едут!

Музыка резко замолкла, и танцоры отошли в сторону, освобождая место веселой процессии, спускающейся с холма.

Ри скакал на своем вороном жеребце, Банри ехала рядом с ним, прионнсы чуть позади. Все были одеты в килты своих кланов, а пледы были сколоты брошами. Городские лорды тоже были тут, страшно взволнованные тем, что находятся в столь важной компании, а молодой циркач в малиновой шляпе встречал их песнями и шутками, сверкая черными глазами. Рядом с Ри ехали его собственные телохранители, одетые во все синее, и ребятишки во все глаза смотрели на огромную медведицу, косолапо переваливающуюся рядом с одним из телохранителей, и поджарую черную волчицу, скачущую по пятам за конем одного из лордов.

Толпа взволнованно зашумела, увидев небольшую коляску, запряженную двумя белыми лошадьми, в которой ехали три пожилых члена совета колдунов и маленький прионнса, чуть взмахивающий крылышками в попытках вылететь из рук своей няньки. Толпа кидала ему цветы, а он в ответ махал рукой, сияя радостной улыбкой.

При виде следующей коляски в толпе изумленно заахали, поскольку в ней сидели волшебные существа. Там была девушка с длинными волосами, покрытыми зеленой листвой, пушистый клюрикон, разодетый в бархат, Селестина в покрывале из своих белоснежных волос с малышом на коленях и корриган, похожий на замшелый валун с одним любопытным глазом. Над маленьким экипажем порхала крошечная нисса с яркими крылышками, заливаясь звонким смехом. Сначала она дернула за хвост одного из коней, потом уцепилась за кончик хлыста и повисла на нем, а возница тщетно пытался стряхнуть ее, размахивая хлыстом во все стороны. Ребятишки в толпе завизжали от восторга, и она тут же подлетела к ним, принявшись щипать их за носы и дергать за волосы, отчего смех стал только громче.

Процессия добралась до высокого пограничного столба и остановилась. Ри спешился и со смехом приказал лорду:

— Ну, давай, пори скорее! Чтобы никто потом не говорил, что Лахлан Мак-Кьюинн не любит, когда ему напоминают о его обязанностях!

На нем были лишь килт и плед, а грудь оставалась обнаженной. Обращаясь к лорду, он стащил плед, и тот повис у него на поясе. На его плечах и руках не было живого места от красных ссадин.

Лорд нерешительно спешился.

— Вы уверены, Ваше Высочество? — спросил он с тревогой. — Прошло уже много лет с тех пор, как у нас в последний раз были Общие Скачки. Я не хотел бы выказывать неуважения…

— Порите, милорд, — весело велел Лахлан. — Если уж я собираюсь возродить все старые традиции и обычаи, то не могу не вернуть единственный, который задевает меня, а не ваши кошельки. У меня широкие плечи, клянусь, мне это нипочем.

Лорд печально улыбнулся.

— Как скажете, Ваше Высочество.

Он поднял кнут и трижды ударил по пограничному столбу, а потом с размаху опустил его на голые плечи Ри.

— Проклят будет любой, кто забывает границы страны, будь то раб, лорд или Ри, — закричал Лахлан.