До 15 лет Туран понятия не имел, насколько велик и огромен внешний мир; какие нешуточные страсти кипят на улицах больших городов; как далеко шагнула современная наука и техника. Ему не нужно было учить физику, химию, зубрить юриспруденцию, математику, чистить ваксой ботинки и гладить рубашки.

Привычный мир рухнул, когда в 15 лет у него проявились способности эмпата. В один прекрасный день Туран вдруг заметил, что может читать эмоции людей, как раскрытую книгу. Более того: начал чувствовать их, даже если вокруг непроглядная тьма или стена из толстых брёвен. Деревенский священник настоятельно посоветовал родителям отвезти Турана в Шорган и показать властям. Закон Тиллуры строг: под страхом вечной каторги запрещено укрывать подростков со сверхспособностями. Так Туран попал в Раконский университет.

Первые три года Туран провёл как во сне. И днём и ночью мечтал лишь о том, как, наконец, закончит учёбу и вернётся домой. Как скинет идиотские ботинки, сюртук, облачится в привычную рубашку, натянет холщовые штаны и прямо босиком пробежится по зелёному лугу. Но…

На четвёртом курсе он вдруг понял, что никогда не вернётся в родную деревню. Учёба, хорошие манеры, ботинки, галстуки и бальные танцы вышибли из него крестьянскую наивность, простоту и открытость. И кто он теперь? К какому социальному классу его можно отнести? Вопросы далеко не праздные. Учеба закончилась, а ответы на них так и не нашлись.

Неделю назад под звуки духового оркестра торжественно отгремел выпуск 9255 года. Преподаватели вручили молодым мастерам дипломы. Но паспорта и направления на службу ректор выдаёт каждому выпускнику лично у себя в кабинете без лишней помпы. Так что, если разобраться, только здесь и сейчас он действительно закончит Раконский университет.

Без работы, конечно, не оставят. Но… Куда направят? Куда пихнут? А главное, кем? Ответы вот за этой дверью. Самое печальное: самому не понятно, к чему лежит душа, какое такое дело стоит того, чтобы посвятить ему жизнь. В Раконском университете ему дали высшее образование, самое лучшее, самое престижное в Тиллуре образование. Но… все эти семь лет учили всему понемножку и ничему конкретно. С одинаковым успехом он может работать как бухгалтером в зачуханном земстве, чиновником для мелкий поручений или городской главой заштатного городка с населением в два крестьянина и три с половиной коровы.

И ещё одно гадкое обстоятельство никак не даёт покоя: почему из двух сотен выпускников ректор вызвал его самым последним? Очень хочется верить, что это всего лишь случайное совпадение. Ведь кто-то должен быть последним. Но почему именно он? Не по списку, не по возрасту, не по успеваемости или родовитости, а всё равно самый последний.

- Следующий!

Туран встрепенулся. Дверь в кабинет вновь раскрыта. Странно? В отличие от хмурого и обиженного на весь свет Пока Виста, Хик Олеж удивлён. Словно ему только что доказали, будто Догет имеет форму чемодана. Сквозь прорехи в его пси-барьере прорывается растерянность. Ну да ладно! Туран сжал кулаки и рывком соскочил с дивана. Чему быть, того не миновать!

В кабинете ректора бывать доводилось не часто. Туран остановился на пороге. У дальней стены всё так же стоит тёмно-коричневый стол, книжные шкафы подпирают потолок, всё та же тяжеленная штора с длинной бахромой и лохматыми кисточками тёмно-жёлтой тучей нависает над окном. Два года прошло, как последний раз довелось переступить порог этого кабинета, а обстановка всё та же.

Господи! Туран поёжился. По спине пробежал неприятный холодок. А вот и тот самый узкий шкафчик с прозрачной дверцей, что стоит чуть правее от кресла ректора.

Конечно, страшен не сам шкафчик, а его содержимое. «Высшая мера» - так в университете прозвали плётку с тремя кожаными полосками, орудие для публичной порки.