— Знаете, Джордж, я уже какое-то время не занимаюсь делами и в течение нескольких лет не появляюсь регулярно в суде...

— Никто лучше вас не справится с этим делом.

— Что ж, спасибо, Джордж, но, боюсь, годы берут свое... — Дэрроу остановился, так резко, словно у него внезапно закончилось топливо. — Сказать по правде, мне было бы очень приятно, если бы в этом путешествии меня сопровождал более молодой человек. Скажите... вы сможете отправиться со мной в Гонолулу?

— Почел бы за честь и рвусь в бой, — выпалил Лейзер.

— Я, разумеется, должен предупредить вас, что гонорар не будет высоким. На самом деле, я могу обещать лишь немногим больше ваших расходов... и опыт на всю жизнь.

— Ясно...

— Вы согласны быть моим помощником, сэр?

Лейзер протянул руку.

— С удовольствием!

Мужчины обменялись рукопожатием. Лейзер сказал, что ему нужно будет известить своих партнеров, а Дэрроу предложил, чтобы Лейзер — и его жена, если он пожелает, — присоединились к нему в Чикаго в течение недели, чтобы произвести последние приготовления. Через день или два они созвонятся, чтобы Дэрроу мог заказать билеты.

Вернувшись к Сарди и устроившись уже в другой кабинке, мы с Дэрроу — Лейзер отправился домой — снова заказали кофе, на этот раз без всяких примесей.

— Я потрясен, — сказал я.

— Хорошее было шоу, — сказал Дэрроу.

— Шоу и в самом деле было что надо, только я говорю не про «О тебе я пою», которому, кстати, вы не уделили ни секунды внимания.

Дэрроу прихлебывал кофе и улыбался.

— Сколько из вас собирался вытянуть Дадли Мэлоун? — спросил я.

— Десять тысяч, — признался Дэрроу.

— А вы заполучили одного из ведущих юристов Уолл-Стрит задаром.

— Не задаром. Расходы и, возможно, скромный гонорар. И бесценный опыт.

— Он же не просто клерк, К. Д. — Я тряхнул головой и рассмеялся. — А как вам удалось подстроить, чтобы появился мэр?

— Ты считаешь, что все было подстроено?

— Вы ведь разыграли Уокера, как сосунка, К. Д. Держу пари, бедняга думает, что, если он вам подыграет, вы защитите Его Честь при расследовании деятельности его администрации.

Дэрроу пожал плечами. В пожатии определенно не было напыщенности.

— А Джентльмен Джимми знает, что вы будете на Гавайях, когда он предстанет перед судом?

— Мэр Нью-Йорка составил нам компанию за сырным пирогом и устроил приятный вечер в театре, — сказал Дэрроу, — а ты видишь в этом тайный заговор.

— Сколько вы получите?

— За что?

— За то, что называете... защитой Мэсси.

Он хотел бы оставить вопрос без ответа, но понимал, что лгать мне бесполезно. Я детектив и все равно смогу это выяснить.

Проницательные серые глаза сделались безразличными, когда он как бы между прочим проговорил:

— Тридцать тысяч... но свои расходы я оплачиваю сам.

Я немного посмеялся, потом вышел из кабинки.

— Вот что я скажу, К. Д. Попробуйте выхлопотать мне отпуск, а я подумаю. Но я хочу сто баксов в неделю, помимо моей зарплаты полицейского.

— Пятьдесят, — сказал он.

— Семьдесят пять и все расходы.

— Пятьдесят и все расходы.

— А мне казалось, что вы друг рабочему человеку!

— Так и есть, и оба мы находимся в ловушке дурной, несправедливой системы, распростершейся на этом куске грязи, плывущим под бескрайним небом.