«Нет, – решила она наконец, – это ничего бы не исправило. Феи слишком сильно настроены против меня, чтобы увидеть в моем поступке проявление доброй воли и зарыть топор войны».

Конечно, Пегги могла бы оставить волшебную палочку себе и сделать ее своим оружием, но она так и не сумела на это решиться. Сонный шип был очень, очень опасен. Достаточно просто случайно уколоться об него, чтобы тут же упасть, сраженной беспробудным сном… на целое столетие! Пегги совсем не хотелось стать жертвой собственной неосторожности. Палочка вселяла в нее страх – вот почему она предпочла закопать ее у корней дерева, где никому не пришло бы в голову ее искать.

Разумеется, Мария-Женевьева не одобряла ее поступка.

– Лучше бы палочка осталась у нас, – ворчала она из-под своей деревянной маски. – Мы бы смогли удерживать фей на расстоянии.

Но Пегги так не думала.

– Пришла пора нам расстаться, – объявил он. – Стрелы наверняка уже настигли ваши копии, и небо очистилось. Воспользуйтесь передышкой, чтобы продолжить путь. Пройдет некоторое время, пока феи догадаются, что их провели. Когда же это случится, надеюсь, вы уже достигнете надежного места, потому что настроение у них будет прескверное…

Девочки и синий пес простились с волшебником и зашагали прочь от лесного озерка. Сестрам хотелось использовать оставшиеся светлые часы, чтобы покинуть лес.

Когда они вышли обратно на равнину, небо сияло красным закатным светом. Девочки остановились, не решаясь выйти из леса и выступить на открытое место.

– Нодьяк не обманул, – сказал синий пес, задрав нос к облакам. – Нигде не видно ни воронов, ни стрел.

– Тогда вперед! – буркнула Мария-Женевьева. – На север – это туда.

Прибавив шагу, вся троица вскоре оказалась на дороге.

Неприятный сюрприз ожидал их примерно километра через два. Три тела лежали поперек дороги, утыканные черными стрелами. Три трупа, лица которых выглядели до боли знакомыми…

– Атомная сосиска! – воскликнул синий пес. – Ведь это… это… это же мы!

И действительно, останки, пригвожденные к земле заколдованными стрелами, принадлежали к числу тех двенадцати кукол, которых вылепил из глины Нодьяк-колдун.

Пегги склонилась над ними, задыхаясь от волнения. Действительно, очень странно увидеть себя мертвой! Было от чего покрыться мурашками… Пес обнюхал собственную копию и отступил, охваченный суеверным ужасом. Только Мария-Женевьева осталась в стороне, демонстративно отказываясь уделять внимание изувеченной кукле с ее лицом.

– Ну так что? – нетерпеливо воскликнула она. – Надеюсь, вы хотя бы не станете плакать по ним? Вам бы, наоборот, радоваться – это же доказательство того, что уловка колдуна удалась!

Пегги выпрямилась, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.

– Эй! – тявкнул вдруг синий пес. – Поглядите! Стрелы вибрируют, как живые!

– Они почувствовали наше присутствие, – догадалась Пегги. – Если бы они могли, они бы тут же на нас набросились… Но они слишком глубоко вонзились в землю, чтобы вырваться и снова пуститься в полет.

– Вот и славненько, – опасливо пробормотал ее четвероногий приятель.

Друзья покинули странное место без сожалений.

– Боже мой! – сердилась Мария-Женевьева. – До чего же вы впечатлительные! Ведь это всего лишь глиняные куклы. И очень хорошо, что они исполнили свое предназначение! А вы хотели сами оказаться на их месте?

Пегги подумала, что и другие куклы, наверное, нашли такой же конец. Их «самопожертвование» в самом деле позволило нейтрализовать волшебные стрелы, так что Мария-Женевьева абсолютно права.