Выбрав место для обряда и отметив его для себя, как центр святилища, Кристиан запрокинул голову и сощурился. Белый диск солнца находился высоко в небе и, казалось, не собирался его покидать, по крайней мере, в ближайшую половину суток.

— Попробуй сконцентрируйся в таком пекле, — проворчал венгр. Забрав у Даниэля чашу, поставил ту на землю, а мне велел встать напротив нее.

— А от меня-то чего требуется? — заглянула я в зеленые, как пальмовые листья, глаза ведьмака. Правда, сейчас они приобрели золотистый оттенок, будто вобрали в себя частичку самого солнца.

— Для начала немного помолчать и не сбивать меня, — словно столетний дед, продолжил бухтеть Эчед.

Я на время заткнулась, предоставив нашему всезнайке самому налаживать контакт с богиней. Кристиан прикрыл глаза, простер руки к солнцу и замер, словно приглашая горячие лучи опуститься ему на ладони. Ни заклятий, ни каких-либо велеречивых приветствий, должных убедить Лакшми в нашем почтении, он не произносил. Я готова была лопнуть от любопытства и с замиранием сердца ждала, что же сейчас произойдет. Украдкой взглянула на Этери и Даниэля. Те стояли в стороне, подпирая столбы с частично уцелевшей лепниной, по форме напоминающей цветочный орнамент. По-видимому, когда-то эти колонны поддерживали свод храма. В глазах ведьмаков читалось ожидание. Я снова сосредоточилась на Керестее, время от времени роняя взгляд на чашу, нахально поблескивающую на солнце.

Очень скоро мне наскучила эта немая сцена. Увидел бы нас сейчас кто со стороны, точно подумал бы, что у ребят не все дома. Я тихонько застонала. Ноги стали затекать, затылок раскалило, хоть блины выпекай, не хуже той старухи из русской сказки, которая вместо сковороды для этого использовала лысину своего деда. Захотелось размяться и спрятаться в тени деревьев, в изобилии растущих вокруг храма. Кристиан не шевелился, и, кажется, даже не дышал, издалека его запросто можно было принять за статую какого-нибудь древнего бога.

Наконец юноша открыл глаза и отрицательно покачал головой.

— Ничего не пойму, — повернулся он к друзьям. — Такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, но при этом не желает обнаружить свое присутствие.

— Попробуй еще раз, — не собирался сдаваться Этери.

Я вздохнула. Если и сейчас выйдет облом, то на всех наших надеждах придется поставить жирный крест.

— Сомневаюсь, что это что-нибудь даст, — заартачился было Керестей, но потом все-таки продолжил медитировать.

С каждой минутой ожидание становилось все невыносимей. Ужасно хотелось пить, футболку можно было уже выжимать. В какой-то момент нестерпимо яркое солнце вдруг померкло, будто кто-то накрыл его абажуром. А вскоре и все остальное поглотила тьма…

— Может, перенести ее в гостиницу? — будто издалека послышался голос Даниэля, а потом я ощутила, как кто-то легонько похлопывает меня по щекам.

— Пусть лучше побудет на свежем воздухе. — Этери поднес к моим губам бутылку минералки.

Сделав несколько глотков, я открыла глаза и обнаружила, что лежу на коленях у Этери под раскидистым деревом, с ветвей которого гирляндами свисали странного вида плоды.

— Ты как? Уже лучше? — заботливо спросил парень.

— Не уверена. — Попробовала подняться, но перед глазами снова потемнело. — Это все из-за солнца. Посижу немного и пройдет.