К храму примыкал небольшой магазинчик, в котором и обнаружился Даниэль. Спасаясь от жары в прохладе кондиционеров, он бродил взад-вперед и со скучающим видом разглядывал ширпотреб.

— Ну наконец-то! — кинулся к нам. — Вы где пропадали?

— Все претензии к ней, — перевел на меня стрелки Эчед.

Даниэль тихонько присвистнул:

— Отпадно выглядишь!

— Хоть ты не издевайся, — накуксилась я.

— Нет, честно! Я уже почти влюбился! — хохотнул венгр.

— Похоже, что не ты один, — хмуро бросил Этери и вышел из магазина.

Мы с Ведающим недоуменно переглянулись и, пожав плечами, мол, кто его разберет, тоже покинули помещение.

Храмовый комплекс Лакшми-Нараяна, более известный под названием Бирла-темпл, являлся вместилищем сразу нескольких религий: индуизма, джайнизма и буддизма. Теологом я становиться не собиралась, поэтому в рассказ гида об этих трех вероисповеданиях особо не вникала. Перед тем как войти в культовое здание нам предложили разуться. Внутри звучала спокойная приятная музыка, множество фресок и панно с изображенными на них божествами привлекали внимание. Я то и дело останавливалась, стараясь не упустить из виду ни малейшей детали. Завороженная красотой храма, не заметила, как отстала. Спохватилась только почувствовав, что нежная ткань сари, словно железная кольчуга, стала впиваться в кожу. Чертыхнулась про себя, не забыв наградить «модельера» парой-тройкой звучных эпитетов. Жаль только, он не слышал!

Неужели сложно было придумать заклинание с приятными ощущениями?! Неуклюже наступая на длинный подол (быстрее было бы двигаться по-пластунски), «заспешила» по галерее. Мои спутники оказались неподалеку, задержавшись в одном из помещений. Они о чем-то переговаривались с человеком в светлой одежде. Я стойко выдержала его внимательный, изучающий взгляд. За последнее время слишком часто становилась объектом пристального внимания и научилась на это не реагировать. Оглядев меня с головы до пят, брахман принялся что-то вкрадчиво втолковывать Этери и Крису. Первый выглядел весьма довольным, второй наоборот: стремительно бледнел и щурил ставшие пронзительно-изумрудными глаза — признак того, что терпение ведьмака на исходе. Сдается мне, результат общения его не удовлетворил.

Когда мужчина скрылся из виду, Этери, поняв, что Кристиан намеревается его нагнать, ухватил приятеля за руку и прошипел:

— Хотя бы сейчас включи мозги!

Эчед наградил того испепеляющим взглядом и, не сказав в ответ ни слова, кинулся прочь.

— Что вы узнали? — в один голос воскликнули мы с Даниэлем.

— Потом! — Блондин бросился догонять друга.

Настиг его уже возле самого выхода. Завязав шнурки, Крис поднялся с колена и, едва сдерживая гнев, почти прокричал:

— Был уговор! Тебе нужна Эрика, мне — дар! Или, по-твоему, я перся в такую даль только, чтобы спасти твою ненаглядную?! — и ткнул в меня пальцем.

Этери попытался удержать ведьмака, но тот вырвал руку и со скоростью торпеды понесся вперед, желая затеряться в парке, среди его многочисленных скульптур и фонтанов.

Затормозив, резко обернулся:

— Сам потом будешь объяснять, куда подевался чертов дар!

Посчитав разговор неоконченным, Этери послал ему вослед негодующий возглас:

— Ты что, не слышал: эта сила — проклята! Неужели не ясно, что даже Цецилия не сможет ее контролировать?! Передав дар матери, ты обречешь ее на верную смерть!

— Но только так она сможет отомстить Габору. — Мне едва удалось разобрать тихие, пронизанные безотчетной грустью слова Керестея, обращенные к другу.