Старый пеликан пробурчал нечто нелестное. Со времен Клагенфурта старикан пребывал в мрачной меланхолии.

Когда с разгрузкой было покончено, внезапно он оживился, указывая в сторону прядильного цеха:

– Это, часом, не наш ли старый знакомый?

Я пригляделся, улыбнулся. Человек, шедший к барже, заметил меня, махнул рукой.

– Привет, Людвиг. Проповедник, как здоровье? – Карл был все таким же широкоплечим, сильно оброс бородой и, похоже, не стригся с тех самых пор, как я видел его последний раз в Шоссии.

– Смешно, – буркнул Проповедник. – Здоровье у меня со времен смерти неважное. Чихаю по утрам.

– Настроение, я смотрю, тоже не сахар.

– У него была тяжелая неделя, – ответил я.

– Ха! – произнес Проповедник и, не глядя на нас, отправился к борту.

– Ну а ты как? – спросил я. – Когда я уезжал, ты едва стоял на ногах.

Карл поморщился:

– С тех пор как меня цапнул тот покойник, шрамы болят, стоит выйти на холод. После Лёгстера, считай с осени, я безвылазно торчу в Арденау. Столица Братства, собственная квартира и прочие прелести жизни это, конечно, очень хорошо. Но нормальной работы почти нет. Души стараются обходить город кружным путем.

– Что тебя удерживает от очередного путешествия?

– Мириам. – Карл увидел, мое удивление. – Попросила задержаться до конца апреля. Учу Альберта драться.

В этом вся Мириам. Она умеет использовать людей и их таланты.

– И что мальчишка?

– Возмужал. Руки все еще недостаточно сильны, чтобы долго держать тяжелые клинки, но с дагой уже может постоять за себя. У меня такое впечатление, будто старейшина собирается отправить его в свободное плавание и, кажется, торопит события. Обычно она не настолько импульсивна.

Он выглядел озадаченным, и я догадывался о причинах. Мириам заботилась о своих воспитанниках. На свой странный манер конечно же. А тут она попросту выталкивала Альберта в большой мир. Но я понимал, почему так происходит. Моя учительница спешила, и делала все возможное для того, чтобы подготовить своего последнего подопечного, прежде чем она отправится в могилу.

– Ну а ты здесь какими судьбами?

– Работаю почтальоном. – Он вытащил из кармана конверт. – Мне два дня пришлось здесь проторчать, чтобы вручить это письмо до того, как ты приедешь в Арденау.

– Что-то серьезное?

– Извини, не знаю. Я просто исполнил просьбу Гертруды.

– Дай мне минуту.

Он кивнул и отошел, постаравшись разговорить мрачного. Я вскрыл конверт, развернул бумагу и глазами пробежался по строчкам:

К сожалению, срочные дела требуют моего присутствия в Риапано. У нас возникли проблемы после того, что устроила Кристина, и мне придется прикрывать Братство перед ди Травинно. Прости, что не смогли встретиться. В совете раскол во мнениях о темном кузнеце. Большинство считает, что это не наше дело и Братству следует и дальше исполнять свою работу, а поиски этого человека оставить Ордену и Церкви. Мы с Мириам оказались в меньшинстве. И еще одно. В совете пронюхали о Пугале. Я не знаю как, но будь готов, если они станут задавать вопросы.

Надеюсь увидеться в самом скором времени. Береги себя.

Люблю.

Гертруда.

А вот то, что они решили закрыть глаза на историю с темным кузнецом, – очень плохо.

Карл, заметив, что я закончил чтение, подошел.

– Все в порядке?

– Да. Но спасибо, что отдал мне его. Я бы еще не скоро зашел в «Фабьен Клеменз и сыновья». Есть какие-нибудь интересные новости из Братства?

– Все как всегда, и, пожалуй, мне это нравится.