Тем временем погода портилась все сильнее и вот уже от накативших туч потемнело настолько, что водители «Медведей» включили мощные фары, в вершинах елей оглушительно завыл штормовой ветер, а с неба после первых капель дождя под оглушительные раскаты грома и ярчайшие взблески молний хлынул такой ливень, что казалось, океан встал вертикально и обрушился на медленно ползущие по таежной просеке грузовики. В плотных струях дождя вязли и лучи фар, и взгляды водителей, уже на расстоянии вытянутой руки не видевшие ни зги перед капотом. Потом полыхнула такая молния, сопровождаемая сокрушительным грохотом грома, что и водители, и сидящие рядом с ними в кабинах старшие машин на какое-то время оглохли и ослепли. Но это уже был совсем другой мир и другая история.

Мир «Подвалов». Точка перехода. Майор Красной Гвардии Игорь Петрович Половцев.

Сразу после удара молнии грохотание грозы внезапно прекратилось, струи дождя начали редеть. Вскоре прозревшие, но все еще немного глухие майор Половцев и его подчиненные: капитан Воронков, капитан Зиганшин, старший лейтенант Ступицын, старший лейтенант Карпов, а также водители машин вдруг обнаружили, что «Медведи» невесть каким образом катят уже не по таежному проселку, а по открытой во все стороны степи – точнее саванне – потому что среди пустого пространства имеют место редкие, но очень высоки и раскидистые деревья, вроде акаций. При этом впереди, прямо по направлению хода их колонны, виднеется ярко-синяя гладь моря. Не самое приятное открытие, если учесть, что оттуда, со стороны моря, к ним скачут два десятка вопящих и размахивающих оружием всадников. При этом еще большее их количество густой темной массой угрожающе шевелится на морском берегу, где в придачу ко всему еще отблескивает полированным металлом нечто вроде лежащей на земле большой сплюснутой капли…

Развернувшись из колонны в линию, «Медведи» остановились и из их кузовов, бряцая оружием (жаль, патроны только холостые), начали вываливаться курсанты, обалдевшие от открывшегося им зрелища степи и мчащихся прямо на них дико вопящих всадников. Впрочем, пардон – всадник в этой компании был только один, он же командир-предводитель, остальные, к удивлению курсантов и их командиров, оказались длинноволосыми и сисястыми (в значительной своей части) всадницами. Вот предводитель всадниц, откинувшись в седле назад, сжал своему коню бока шенкелями и натянул повод. Вслед за своим командиром начали осаживать коней и его подчиненные. Когда великолепный вороной дестрие командира всадниц замер неподвижной черной скалой метрах в ста от присевших на одно колено и целящихся в него курсантов, предводитель поднял вверх правую руку с раскрытой ладонью в знак внимания. Мгновенно наступила такая тишина, что стало слышно, как шелестит в степи ветер.

– Не стреляйте, – почему-то по-русски выкрикнул всадник, – мы пришли с миром.

– Как пришли, так и уходите, – выкрикнул майор Половцев первое, что пришло ему в голову.

Правда, потом он немного подумал, понял, что погорячился, и добавил:

– Слушай, мужик, что это за хрень тут творится, где мы находимся и кто ты вообще такой?

– А ты кто вообще такой? – ответил всадник вопросом на вопрос.

– Нет, сперва ты скажи, кто ты такой и что это за место? – настаивал Половцев.

– Это не мы к тебе свалились, а ты к нам, так что отвечай! – парировал предводитель всадниц.

Майор Половцев пожал плечами, признавая правоту оппонента. Вообще-то глупо было грубить незнакомцу и нарываться на неприятности, когда в рожках автоматов Федорова у его курсантов только холостые патроны. Да и были бы они боевыми, не стал бы он ни за что стрелять в женщин – вон какие милашки строят глазки его курсантам. К тому же не одни они здесь – вон там, километрах в полутора, народу не меньше чем на пару полков, и любая ненужная грубость может обернуться большими неприятностями.