— Я все еще не понимаю зачем?

Я знала, что он спросит, поэтому заранее приготовила объяснение, которое отчасти было правдой, а потому могло его убедить:

— У меня недавно умерла мать, а мой отец хочет выдать меня замуж за своего друга. Полагаю, вы знаете жесткие правила Лекса. Вступать в брак во время обучения там запрещено. Это дало бы мне защиту как минимум на год.

— А ты не можешь просто сказать отцу, что не хочешь замуж? — удивилась Таня.

— Я говорила, — заверила я ее. — Не раз. Его это вывело из себя.

— Но он же не может тебя заставить…

— Заставить — нет, — кивнула я. — Но требовать будет. В Орте ничто этому не помешает. А в Лексе он даже не сможет меня навещать без предварительного согласования с их ректором.

— Мне кажется, это очень странный способ избежать неугодного замужества, — заметил Норман, нахмурившись. — Хотите, я поговорю с вашим отцом? Или просто запрещу ему посещать Орту.

— А вы можете? — удивилась я.

— Со следующего учебного года смогу.

Я не сразу поняла, что это значит, но потом сообразила: видимо, Абрахама Реда — нашего странноватого ректора — все же снимают с должности. То, что на его место назначают Нормана, было вполне ожидаемо. Особенно учитывая то, что в главном холле портрет Гордона Геллерта заменили портретом Норда Сорроу.

Однако для меня это стало плохой новостью: моя и без того шаткая причина теперь совсем не годилась.

— Мне кажется, тут дело совсем не в перспективе замужества, — догадалась Таня. Наверное, я слишком громко думала. — Но настоящую причину ты по каким-то причинам не хочешь называть.

Мне оставалось только смущенно кивнуть. С чего я вообще взяла, что смогу их обмануть?

— Хорошо, предположим, — кивнул Норман. — Если вам неловко ее называть, я не буду настаивать. Но с чего вы взяли, что ректор Лекса меня послушает? Кто я такой, чтобы давать подобные протекции?

Я перестала гипнотизировать взглядом пол и удивленно посмотрела на него.

— Но как же? Все ведь знают, что вы — это он.

— Кто — он?

— Норд Сорроу. Древний король и основатель Лекса, — почти шепотом сказала я. — Конечно, официально вы этого не признали, но… все ведь и так знают.

Он опять удивленно приподнял бровь, на этот раз одну, и недовольно покосился на жену. Та вновь демонстративно смотрела в сторону. Конечно, ведь именно ее намеки, которые она давала в разных интервью, привели к тому, что «все знали».

— Я боюсь, госпожа Роук, — сдержанно заметил Норман, — что неподтвержденных слухов недостаточно для протекции в Лексе.

— Но ты ведь можешь попробовать обратиться к их ректору, — вмешалась Таня, когда моя слабая надежда уже почти успела умереть. — Хотя бы как почти ректор Орты.

Норман снова недовольно посмотрел на нее, демонстрируя, что не в восторге от этой идеи. Не дожидаясь его ответа, она снова заговорила сама:

— Хорошо, тогда я к нему обращусь. Может быть, просьба ревоплощенной Роны Риддик для него что-то значит.

Моя надежда вновь ожила. Конечно, это обещание еще ничего не значило, но оно давало мне шанс.

— Спасибо вам огромное, — я постаралась вложить в эти слова всю свою благодарность. — Я буду вашей должницей.

Таня отмахнулась, а Норман вздохнул, но ни спорить, ни отговаривать жену не стал. Он только посмотрел на меня, как мне показалось, с сочувствием. Причины такого взгляда я поняла много позже.