— Еще неизвестно, где труднее — на производстве или дома, — сказал Самсонов. — У меня в прошлом году ушла на пенсию главный диспетчер. Встречаю на днях, интересуюсь, как отдыхается. И не спрашивайте, говорит, Глеб Артемьевич, света белого не вижу, на части разрываюсь. Как-никак пять внуков…

— Вот поэтому многие и не хотят на пенсию, — заметил Алексей Фомич.

— Не только, — сказал Бархатов. — Я вот смотрю на соседей-пенсионеров, и иной раз тоска берет: неужели и тебе это уготовано?

Так в разговорах незаметно пролетели шестьдесят километров.

В Селиванах их уже ждали. Когда машины остановились возле группы домиков на берегу озера, окруженного вековыми соснами, к ним подскочил парень лет двадцати пяти.

— Ну, Гена, принимай гостей! — начальственно произнес Чибисов, выбираясь из машины.

— А что, Алексей Фомич, — почтительно ответил тот, — у нас все готово… Какой будет регламент?

— Сейчас посоветуемся.

Председатель горисполкома подождал, пока остальные выйдут из «Волги» и разомнут после долгого сидения ноги. Затем обратился к Бархатову:

— Лев Григорьевич, сначала немного перекусим, а потом попаримся или?..

Бархатов удивленно поднял брови:

— Кто же ставит телегу впереди лошади?

— Верно, — повеселел отчего-то Алексей Фомич. — Банька — всему голова… Что больше уважаете — сауну или нашу, русскую?

— Можем и ту, и другую, — подсказал Гена.

— Ну ее, сауну, к шутам, — махнул рукой Бархатов. — Я патриот. Правда, если Альгис Янович как прибалт… Скандинав, можно сказать…

— Я — против сауны, — засмеялся Раупс. — И знаете почему? В Мюнхене сауна, в Париже — сауна, в Москве — сауна… Надоело…

…В предбаннике, покрытом толстым пушистым ковром, пахло распаренным деревом. Когда все разделись, выяснилось, что Раупс уже успел где-то сильно загореть. У Бархатова был заметный живот, а сам он, с круглыми плечами и руками, покрытыми рыжими кудряшками, походил на борца или тяжеловеса. У Чибисова была тощая нескладная фигура, а кожа изрядно дряблая. Самсонов сумел сохранить подтянутость и атлетическую стройность.

— Культуризмом занимаетесь? — спросил Раупс.

— Так он у нас иной раз выходит с заводской футбольной командой на поле! — ответил за Самсонова Чибисов.

— А как же директорский авторитет? — усмехнулся Альгис Янович.

— Повышается, если команда выиграет, — улыбнулся Алексей Фомич. Болельщики готовы на руках носить…

В парной чудодействовал банщик дядя Петя, как представил его Чибисов. Лет пятидесяти пяти, жилистый, он прежде всего развеял пар, методично размахивая березовым веником, начав от пола и беря все выше и выше.

— Баня любит равномерный жар, — пояснил он, когда Раупс поинтересовался, что такое делает банщик.

Затем все полезли на полок. Дядя Петя поддал шайку воды в печь. Помещение наполнилось ароматом послегрозового луга. Альгис Янович, у которого был до всего интерес, спросил, не секрет ли, от чего такой запах.

— Отчего же секрет, — ответил банщик, охаживая березовым веником Бархатова. — Кладешь в воду липовый цвет, ромашку, душицу, мяту… Ежели хочешь, чтобы особый дух был, медку пчелиного не пожалей…

Банщик был словоохотливый.