Изменить размер шрифта - +

 

Оставляя ее, он оставил за собой тонкий дымок фитиля.

 

– Ты оправдаешь свое название, – сердито, но уже владея собой, сказал он. – Порхай!..

 

На берегу, бросив лодку, Аян выпрямился. Дремлющий, одинокий корабль стройно чернел в лазури. Прошла минута – и небо дрогнуло от удара. Большая, взмыленная волна пришла к берегу, лизнула ноги Аяна и медленно, как кровь с побледневших щек, вернулась в родную глубь.

 

– Пролив обманул меня, – сказал юноша, – я спасся затем ли, чтобы повелевать трупами? Но этого быть не может.

 

Он засмеялся. Это был тот же странный, горловой смех жизненного упорства.

 

– Я приду, – сказал он, посылая улыбку северу. – Приду! У меня есть песня – моя песня.

 

И он тронулся к заселенным местам, напевая вполголоса:

 

         Свет не клином сошелся на одном корабле:

         Дай, хозяин, расчет!..

         Кой-чему я учен в парусах и руле,

         Как в звездах – звездочет!

 

         С детства клипер, и шхуна, и стройный фрегат

         На волне колыхали меня;

         Я родня океану – он старший мой брат.

         А игрушки мои – русленя!..

 

Он ушел.

 

Умирая, одинокий, он скажет те же, полные нежной веры и грусти, твердые большие слова:

 

– Я – приду!..

 

Он счастлив – не мы.

Быстрый переход