Дассонвиль посоветовал Бальзаку стать типографом, чтобы покрыть понесенные убытки. Такая возможность прельстила Оноре. Подумать только ведь так выгодно быть собственным типографом! Он издаст не только сочинения Мольера, но и сочинения Корнеля, Расина. Фактор Барбье предложил Бальзаку приобрести типографию Лорана со всем оборудованием; она помещалась на улице Марэ-Сен-Жермен в доме номер семнадцать. Требовалось 60000 франков, у Бальзака не было и сотой доли этой суммы. Госпожа Делануа, неизменная покровительница семьи, согласилась ссудить 30000 франков под поручительство родителей Оноре. Госпожа де Берни знала о его связи с герцогиней д'Абрантес (возможно, ее осведомила об этом госпожа Бальзак, которая, будучи в гостях у Сюрвилей, узнала о новом любовном приключении сына и, видимо, не без задней мысли проявила нескромность); тем не менее она по-прежнему помогала своему юному другу, что вызывало у Бернара-Франсуа чувство признательности к ней. Супруги Бальзак прощали любовнице ее грехи, ибо она искупала их, вкладывая деньги в деловые начинания Оноре. Однако госпожа де Берни сильно страдала из-за неверности возлюбленного и запретила ему видеться впредь с другой Лорой. Неразрешимая дилемма! Любовь герцогини льстила Бальзаку, отношения с ней могли быть ему полезны. Но Dilecta одержала верх. Поставленный перед выбором, он отдалился (на время) от второй Лоры. В ответ на это она разразилась яростным и презрительным посланием.

Герцогиня д'Абрантес - Бальзаку, 1826 год:

"Ваше упорное нежелание приехать более чем смешно. Чтобы успокоить ваши опасения, говорю без всякого гнева: полное безразличие сменило в моем сердце все, что было в нем прежде. Говоря безразличие, я именно это и имею в виду, так что не страшитесь ни сцен, ни упреков. Однако мне необходимо вас увидеть; как ни странно, но так оно и есть. Если бы тут не были затронуты интересы моей семьи, моего будущего, да и ваши, поверьте, я бы согласилась считать недействительными все отношения между нами - прошлые, настоящие и грядущие.

А посему соблаговолите вспомнить в последний раз, что я женщина, и проявите ко мне хотя бы ту простую и необходимую вежливость, какую всякий мужчина проявляет к самой последней из нас. Неужели вы настолько слабы, что боитесь ее ослушаться, бедняга! В таком случае это еще более достойно сожаления, чем я думала.

Соблаговолите прислать мне книги, которые вам выдавали по моей просьбе: библиотекарь Версаля напоминал мне о них уже по крайней мере раз десять".

Чтобы приобрести патент типографа, требовалось свидетельство из полиции. Оно было вполне благоприятным. Господин Оноре де Бальзак аттестовался в нем как "благонравный и благомыслящий молодой человек из зажиточной семьи, окончивший юридический факультет и в довершение ко всему литератор". Четвертого июня 1826 года Бальзак покинул улицу Турнон и поселился в доме номер семнадцать по улице Марэ-Сен-Жермен (в наши дни она называется улицей Висконти). То была скорее не улица, а улочка, расположенная в живописном уголке Парижа, где в XVIII веке обитали главным образом сочинители и комедианты. В нижнем этаже дома помещалась довольно большая типография, ее окна выходили на улицу. Винтовая лестница с железными перилами вела в жилище самого Бальзака, состоявшее из прихожей, столовой и спальни с альковом. Латуш, обладавший вкусом и любивший старину, помог Оноре обставить эту спальню, обтянутую прелестным голубым перкалем. Получилась очаровательная холостяцкая квартирка, где можно было принимать госпожу де Берни.

Только ежедневные ее визиты позволяли Оноре сносить тягостную жизнь, адский шум машин, неотвязные мысли о неотвратимо приближавшихся сроках платежей. Когда Бальзак еще жил на улице Ледигьер, он бросил вызов Парижу ("А теперь - кто победит: я или ты!"), ему нравилось мечтать о том, как в один прекрасный день благодаря своему гению он будет царить здесь; ныне же "ему приходилось дышать запахом бумаги и типографской краски, вести конторские книги, выписывать счета", замечает Аригон.