– Кого?

– Тебя. Кого же ещё можно испугаться в этом доме?

– Да ладно тебе!

– А вот и не ладно. Я подумала, что за мной пришла смерть.

– Дура ты! – только и смогла сказать я и взяла в руки дамскую сумочку. – Ты подкрепилась?

– Вполне. Правда, яичница немного подгорела. Масла, видимо, твой супруг пожалел. Не от души готовил.

– Нервничал, наверное. Он тоже целую ночь не спал.

– Ему было о чём подумать, – не могла не заметить Светка. – Жизнь с проституткой – не самая лучшая перспектива для достаточно степенного мужчины. Ну что, в путь?

– В путь.

– Знаешь, а у меня настроение поднялось. Я так хорошо подкрепилась. Мы ведь с Сашкой поесть не успели. Глянули на часы и выскочили из дома как ошпаренные. Саня боялся тебя проморгать. Вдруг ты что надумаешь и куда-нибудь уедешь.

– А что я могла надумать?

– Мало ли…

– Боишься, что Сашу с работы могут уволить?

– А почему бы и нет? Он же не посторонний для меня человек.

– Светка, я поражаюсь, как у тебя всё быстро делается. Быстрее, наверное, просто не бывает.

Мы вышли на лестничную площадку, и я принялась закрывать входную дверь, а Светка стала вдруг сожалеть по поводу съеденной яичницы с беконом.

– Света, ты о чём?

– О том, что вдруг твой благоверный всю ночь думал, курил одну сигарету за другой и додумался…

– До чего?

– Вдруг он специально тебе эту яичницу пожарил?

– Зачем?

– Затем, чтобы тебя отравить. Подсыпал в неё что-нибудь, а сейчас сидит на своей работе и молится, чтобы всё прошло удачно.

– Ты что, подруга, совсем умом тронулась? Ты что несёшь? Как ты могла об Андрее такое подумать?

– Я о твоём Андрее теперь всё что хочешь могу подумать. Разве я могла подумать, что он по проституткам бегать начнёт? Да и не просто бегать, но и свою любовь на них расходовать. Такой, как он, на всё способен. Я не понимаю, почему ты не хочешь рассмотреть эту версию?

– Какую версию?

– Отравления.

Я покрутила пальцем у виска и потрогала лоб своей подруги.

– У тебя случайно не температура?

– Случайно нет, – не сдавалась она. – Как ты думаешь, где он с ней встречается?

– Мне это как-то безразлично.

– А я знаю.

– И что ты знаешь?

– В гостинице. Она ведь по выезду работает. Приезжая. У неё никаких апартаментов нет. Даже если им фирма квартиру для жилья и снимает, то они в неё, как селедки в банку, набиваются. Их пачками селят. Андрей же не может её домой привезти, к законной жене. Хотя, может, и водил, пока ты в тюрьме сидела, кто знает. Ребёнка к бабушке отвёз, а её в твою кровать… Ты же сама видела, что у него сейчас помутнение рассудка. Если он на ней жениться соберётся, то им по-любому жить негде будет, а на квартиру ему самостоятельно не заработать. Вот он тебе яишенку и пожарил. Так что, подруга моя дорогая, если со мной что случится, то ты прекрасно знаешь, кого обвинять в моей смерти.

– Светка, это не у Андрея помутнение рассудка, а у тебя. Ты хоть сама думаешь, что говоришь?

Как только мы вышли на улицу, я посмотрела на Светку подозрительно и осторожно спросила:

– Света, а ты что, плохо себя чувствуешь?

– Пока нет никаких симптомов, – заверила меня она.

– Если что, ты мне сразу говори. Не молчи.

– Конечно, скажу. Если успею.

Я вновь покрутила пальцем у виска и пошла к машине.