– О боже.

– Я помогу с этим. Но тебе главное сохранять спокойствие и не высовываться. Выходи из номера лишь ненадолго. Или совсем не выходи, если только у тебя не сломано плечо. Можешь купить еды и воды внизу, если у них есть. А пока я выясню, что происходит. Мы даже не знаем, вызвал ли сосед полицию, а еще кому-то нужно эвакуировать тех детей.

Отец заметил, что нотка разочарования в ее голосе стала менее выраженной. Он сказал уже достаточно, чтобы испортить день кому угодно, но не все. Выкладывай уже.

– И… машины. Я задел на обратном пути несколько машин.

Скарлетт Йоханссон промолчала, но это молчание было хуже любых слов. Он почти слышал, как рвутся нити, на которых он болтался. Она не станет с ним больше работать, и ему не хотелось больше оставаться самим собой.

– Есть кое-что еще.

Вздох.

– Продолжай.

– Боулз. Я допросил его, до того как… и он рассказал про человека по имени Рори, который живет в «Коммодоре», у побережья. Он что-то знает. Рори Форрестер.

– Молодец.

Ему захотелось расплакаться от этой скудной похвалы.

– Этот тип, Рори, он связан с мафией. С бандой «Короли». Так сказал Боулз.

– Ни хрена себе. – Она произнесла эту фразу шепотом, отчего та прозвучала еще зловеще. – Они… Ладно. Я проверю. Какую-нибудь аппаратуру удалось добыть?

– Нет. Я зашел и вышел… наверное, через пару минут. Мне казалось, что я пробыл там дольше, но на меня напали сразу, как только я поднялся наверх. Времени хватило лишь на пару вопросов. Я брызнул в Боулза из баллончика. Но если б он не побежал, если б… на чердаке никого не было, ничего бы не случилось. Ничего этого.

– Мы не знали, что он не один, но подозревали, что он снова взялся за старое. Должно быть, он организовал новую группу. Как твоя голова?

– Голова?

– Как себя чувствуешь?

– Не знаю. Как и следовало ожидать, наверное.

– Как думаешь, сможешь залечь на дно?

– Да.

– Я позвоню, когда разузнаю все поподробнее.

– Этот Рори, мне нужно нанести ему визит…

– Боже, нет. Даже не думай об этом. Боулз был лгуном. Садистом и лгуном. Возможно, это дезинформация. Мне нужно все тщательно проверить, прежде чем мы что-то предпримем. А если этот Рори живет на побережье, это будет проблематично. Даже местная полиция больше не появляется там, разве что в самых крайних случаях. Ты – не военный, и ты расстроен и ранен. Ты должен оставаться на месте.

– Меня беспокоит, что мы теряем время. До этого у нас не было зацепки. А теперь у нас есть имя.

– Твоя дочь пропала два года назад. Пара дней или недель ничего не решат. Не сейчас. Прости.

10

Шесть дней он оставался в номере. День и ночь держался за плечо и иногда плакал. Сустав и рука превратились в больного ребенка, нуждающегося в тепле и ласке родительского ухода. Единственным светлым моментом был прохладный душ, ежедневно даровавший по минуте блаженства. Но в тесном и жарком номере пот немедленно собирался вновь в каждой трещинке и складке его тела.

Большую часть воды, выделяемой для его номера, он пил из-под крана в ванной. Один раз в день позволял себе набирать полную раковину холодной воды. Опускал в нее лицо, а правое запястье подставлял под бегущую струю, чтобы остудить горячую кожу руки.

Когда ему требовалась еда, он брел к торговому автомату на пустом ресепшене двумя этажами ниже. Каждый шаг заставлял его задыхаться. Картонные коробки с едой были изготовлены его последним работодателем – культивированные микропротеины, которые несколько лет назад он рьяно помогал распространять, поскольку мировые цены на продовольствие выросли, а экспорт сократился.