Дети молчали.

– А, понял! – не унимался Лемэр. – Одному из вас имя придумала мать, а второму – отец. Или это было ещё какое то глупое соглашение такого рода. Так?

– Не знаю насчёт идиотскости, – ответила Хармони, – но это было как то так. А вас как звать полностью?

Лемэр посмотрел вниз, на огромную закорючку своего носа.

– Для вас я господин Лемэр. – С этими словами он выпрямился. – Веди дальше, Бро.

Мы шли вверх через лес, росший на склоне горы Мисти, поднимаясь всё выше и выше. Выдыхаемый нами воздух теперь белым дымком струился по воздуху. Иногда эти струйки, поднимаясь вверх, сливались над нашими головами. В жизни есть всякие интересности: только не надо меня спрашивать, какой в них смысл. Тропа здесь была узкой и каменистой и вела сначала в одну сторону, а потом – в другую. Где то рядом текла вода – я ощущал её запах и слышал журчание. Ещё я чувствовал запах белки, лисы и медведя, причём запах медведя был довольно свежим. Это сюрприз. У меня есть некоторый опыт в смысле медведей, и весь – отрицательный. Ещё мой нос уловил запах… Это арахисовое масло? Точно, оно. Я сбегал на запах, и это увело меня с нашей тропы к небольшой полянке с несколькими почерневшими камнями посередине. Здесь жгли костёр. Возможно, только сегодня, ближе к утру. Я обнюхал его и под обугленным поленом нашёл остаток сэндвича. Настояще