Она начала просыпаться, и тут он отступил назад, чтобы посмотреть, как она потягивается. Рубашка облегала ее миниатюрное тело, повторяя все его изгибы и выпуклости.

Не открывая глаз, Риган выгнулась, ее грудь поднялась, раздвигая ткань между пуговицами, и он увидел нежное тело. Она слабо улыбнулась, но тут открыла глаза и увидела Тревиса.

— Это вы! — вскрикнула она.

Девушка ловко выпрыгнула из кровати и бросилась на него с кулаками. Подол рубашки развевался за ее спиной. Тревис одной рукой схватил оба ее кулака.

— Вот это приветствие, — почти промурлыкал он, обняв Риган. — Трудно помнить о том, что я должен относиться к вам как к леди, если вы вот так бросаетесь в мои объятия.

— Я не бросалась в ваши объятия, — ответила она, сжав зубы. — Ну почему вам всегда нужно все исказить? Неужели вы не можете поверить, что мне от вас ничего не нужно, кроме свободы? Вы не имеете права….

Ее слова прервал быстрый поцелуй.

— Я отпущу вас, как только вы скажете, куда вас отвести. У такой юной леди, как вы, наверняка есть родственники. Скажите мне, кто они, и я вас отведу к ним.

— Чтобы вы похвастались перед тем, что со мной сделали? Конечно, я не могу на это согласиться. Освободите меня, и я сама вернусь домой.

— Вы не умеете лгать, — улыбнулся он. — У вас такие же ясные глаза, как у куколки. В них отражаются все ваши мысли. Я уже не раз объяснял вам, на каких условиях отпущу вас, и хватит об этом. Я от своего слова не отступлюсь, поэтому смиритесь с тем, что вам придется подчиниться.

Вырвавшись из его рук, она вздернула подбородок:

— Я могу быть такой же упрямой, как вы. — Она зло усмехнулась. — К тому же мне известно, что вы скоро отплываете в Америку. Вам придется меня освободить.

На секунду Тревис задумался.

— Итак, мне нужно что-то с вами делать, правда? — ответил он, поглаживая подбородок. — Мне бы не хотелось уплыть в Америку, оставив без защиты ваши ножки.

Захлебнувшись от ярости, Риган дернула простыню, но дальний край за что-то зацепился. Подойдя к ней, Тревис нагнулся, освободил уголок, и, внезапно сунув руку ей под рубашку, погладил ягодицы. Риган завизжала, потом вскочила и, выдернув простыню из его рук, обернула ее вокруг талии:

— Ну как вы смеете так обращаться со мной? Почему вы позволяете себе такое? Я же никогда никого не обижала.

В ее словах звучала такая искренность, что Тревис опустил глаза.

— Я никогда в жизни так не поступал. Может, мне нужно просто отпустить вас, но вот почему-то я не могу. Наверное, это то же самое, как если бы я выбросил полевой цветок в штормовой ветер. А уж коль скоро мы стоим в доке, то проще сказать — «в печку.» — Он ласково и нежно посмотрел на нее. — У меня нет особого выбора. Отпустить вас я не могу, но не могу и держать вас под замком. Господи! У меня даже рабов нет, — где уж там говорить о том, чтобы запирать на ключ невинных девочек.

Закончив свою речь, он тяжело опустился на стул в углу комнаты. К своему глубокому удивлению, Риган почувствовала, что ей хочется успокоить Тревиса. В наступившей неловкой тишине она вдруг заметила разноцветные коробки, лежавшие на дорожном сундучке, и тихо спросила:

— Вы принесли мне платье?

— Принес ли я вам платье? — улыбнулся он, преодолев секундное замешательство.

Развязав веревку на одной коробке, он вытащил бархатное платье необычного цвета, который Риган никогда раньше не приходилось видеть: красно-коричневое, оно переливалось и отсвечивало золотом. Набросив платье ей на руку, он сказал:

— Это цвет ваших волос. Не красный, не каштановый, а все эти цвета вместе.