Он поднялся; в голосе его послышался гнев.

— И знай, что ты не первая родила мне ребенка. Я не был вынужден жениться на тебе.

— Но ты же сказал, что всегда женишься на матери своих детей. Я и решила… — ответила она, расплакавшись.

Он вскинул руки к небу.

— Тебе было страшно, ты огорчилась, еще не зная, что у тебя будет ребенок. А что я должен был сказать: что дома у меня есть незаконнорожденный ребенок и что его мать пыталась привлечь меня к суду за то, что я не хочу на ней жениться?

— Ты… ты мог бы сказать, что любишь меня. Он успокоился:

— В присутствии свидетелей я поклялся, что буду любить тебя до конца своих дней. Что же мог я сделать сверх этого?

Она опустила глаза.

— Ты никогда не просил меня стать твоей женой. Никогда не говорил этого.

— Никогда не просил тебя стать моей женой? — прорычал Тревис. — Черт побери, Риган, чего еще ты хочешь от меня? Я выставил себя в дураках на глазах целого штата, а ты говоришь…

Он замолчал, упал перед ней на колени и схватил за руки.

— Риган, ты станешь моей женой? Умоляю тебя. Я люблю тебя больше собственной жизни.

Умоляю, стань моей женой!

Лица их оказались на одном уровне. Риган положила руки ему на плечи.

— А что же Марго? — прошептала она.

Скрипнув зубами, Тревис все же ответил:

— Я мог бы жениться на ней много лет назад, но никогда этого не хотел.

— Почему же ты мне ничего не сказал?

— А почему же ты не сумела понять, даже если тебе этого не сказали? Я люблю тебя, — прошептал он. — Ты будешь моей женой?

— Да! — вскричала Риган и обвила его шею руками. — Я буду твоей женой навсегда!

Они позабыли обо всем и обо всех на свете, поэтому раздавшиеся рукоплескания поразили их.

Риган уткнулась лицом в шею Тревиса.

— Там так много народу? — испуганно спросила она.

— Боюсь, что да, — ответил он. — Думаю, они услышали, как ты хлопнула дверью у меня перед носом.

Она и не подумала возразить ему, что шум произвел его сапог, разбивший дверь, а не хлопанье двери.

— Уведи меня отсюда, — прошептала она. — Я не могу смотреть им в глаза.

Тревис торжественно выпрямился и, подхватив Риган на руки, направился к двери. Заслышав шум, сюда сбежались и жители городка, и те постояльцы гостиницы, которые, посчитав себя участниками событий, задержались после того, как Тревис прислал Риган первую розу.

Женщины в плотных ночных рубашках, с папильотками в волосах, глубоко вздыхая, следили за тем, как Тревис уносил Риган.

— Я знала, что все кончится хорошо, — объявила одна из них. — Она бы не смогла отвергнуть его.

— Моя жена ни за что в это не поверит, — сказал какой-то постоялец. — Надеюсь, она простит меня за то, что я опаздываю на три дня.

— Дурак ты, если расскажешь об этом жене, — презрительно бросил другой. — Нам стоит договориться и молчать об этом, а то все женщины в стране будут ждать, что за ними станут так же ухаживать. А уж я-то не собираюсь ходить по канату. Лучше я скажу жене, что провел эти три дня с другой женщиной; мне это принесет меньше неприятностей.

С этими словами он вернулся в мужскую спальню.

Постепенно собравшиеся вернулись в свои постели, услышав перед этим, как Фаррел с треском захлопнул взломанную дверь.

Несколько минут Фаррел осыпал проклятиями Америку, американцев и всех женщин на свете. Эта пара полностью игнорировала его, когда давала друг другу лживые клятвы в любви, как будто его и не было в комнате.