— Вот то-то же, — укоризненно произнес незнакомец. — А еще поднимаете шум.

— В следующий раз будем умнее, — послушно согласилась Лида. — Кто же знал…

Незнакомец повернулся к сектантам:

— Ну, а вы что тут делаете?

— Идем, — мрачно ответил их предводитель, сердито глядя из-под насупленных бровей на незнакомца.

— Куда?

— По грибы, — еще мрачнее ответил старик.

— Ну и идите, идите, отцы, — добродушно напутствовал их незнакомец и уже гораздо строже обратился опять к комсомольцам: — А вас я бы попросил не приставать к незнакомым людям и не мешать им заниматься своими делами.

— Пошли, — решительно сказала Лида и принялась взбираться на пригорок.

— Лида, так нельзя, — возмущенно возразил Юра. — Он же явно попустительствует этим фанатикам!

— Пошли, пошли, — твердо повторила Лида и стала взбираться еще быстрее.

Лида струсила, но Юра не решился перечить, она лучше знает законы тайги. Хорошо, что Таня с ними. Она взбиралась на пригорок следом за Лидой.

Венька тоже послушался Лиду. За ним Петя… И Юре ничего не оставалось, как повернуться и пойти вслед за всеми.

— Вот так-то лучше, — заметил ему в спину незнакомец, и Юра услышал, как он еще утешил сектантов: — Ничего, ничего, отцы, идите, в обиду вас не дадим.

С полчаса вся компания молча пробиралась по тропке.

— Куда теперь? — прервал молчание Петя.

— Обратно, — не без юмора разъяснил Венька.

— А куда же пойдут те? — поинтересовался Петя.

— К медведям.

— Без шуток.

— А я без шуток. В той стороне только медведи.

— Разве они здесь водятся?

— Сколько угодно.

— А почему их не боятся?

— Потому что летом медведь не опасен, а такой компании испугается любой зверь.

— Все-таки не понимаю, — не удержался Юра. — Почему мы уступили?

Лида ласково улыбнулась:

— Поймешь, Юрочка, поймешь.

— А кто это?

— Охотник.

— С овчаркой? На кого же он охотится?

— На кого-нибудь да охотится.

— Не надо было нам уходить.

— Надо!

— Нет.

Однако Лида не хотела продолжать спор.

К Юре подошла Таня:

— Она сильно тебя ударила?

Он потрогал голову.

— Обойдется.

— Может, перевязать?

— Потом…

Шли медленно, чувствовалась усталость. Лес к вечеру казался еще страшнее и нелюдимее. Путь преграждали ветви елей, обросшие бледным зеленоватым лишайником. Птицы смолкли. За тусклыми стволами стлались тени. Солнце висело прямо за спиной. Под ногами похрустывала хвоя. Скорей бы привал!

Молчание нарушил Петя:

— Послушай, Юрка, как это ты обругал старика?

Юра хмыкнул:

— Я не ругал.

— Ну, обозвал.

— Сумасшедшее пианино.

— Действительно, — сказала Лида. — Какое бессмысленное выражение.

— Это не мое выражение.

— Все равно бессмыслица!

— Это выражение Ленина. Впрочем, извините, перепутал. Сам не понимаю, как оно у меня вырвалось. Не пианино, а фортепьяно.

— Но как же это понимать — сумасшедшее фортепьяно?

— Очень просто.