|
Скряжничество, собственничество, безумие – это вообще не похоже на Ронена. Все эти две недели он выглядел как плохой актер на спектакле в районном доме культуры, когда каждая реплика лишний раз напоминает, что это всего лишь игра. Они бы просто не поверили, если бы я рассказала, что он сам бросился в пропасть. Они бы представили себе что-нибудь похуже.
Я хотел спросить, что значит «что-нибудь похуже». Но не стал. – Ты веришь мне, правда? – спросила она, подняла голову с моего плеча и посмотрела на меня взглядом, которым сироты в детском доме смотрят на пару, приехавшую выбирать себе ребенка. – Да, – сказал я, пытаясь сделать вид, что не испытываю сомнений. – Тебе легко поверить, ведь ты слышал только мою версию, – сказала она и улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ. Она протянула руку к моей щеке и стала ее гладить. Я протянул руку к ней, зажал пальцами один ее локон и стал медленно обвивать его вокруг пальца раз за разом… Локон оказался мягче, чем я думал. Потом я наклонился к ней – не потому, что так решил, а потому, что меня с ней связывала невидимая веревка. Очень крепкая.
* * * Этот поцелуй был нежнее того, в Ла-Пасе. И медленнее. Мои руки гладили ее затылок, а ее руки – мой затылок, мои предплечья, мою грудь, залезли мне под рубашку. Поначалу все было деликатно. Почти печально. Я чувствовал, что она все еще сдерживается. Все еще сом Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
