ГЛАВА 11

— А, так ты слышал, как я беседовал с Джеки Монэгеном о нашем пресловутом «герое»? — спросил Филип. — Поверь, тема эта не стоит обсуждения.

— Сделай милость, — попросил Тим. — Как-то на днях Том Пасмор обмолвился об этой истории, но подробностей он не знает.

Братья двигались на восток в машине Тима, ехать в которой Филип согласился, во-первых, из соображений удобства, а во-вторых, на основании того, что езда на пассажирском сиденье позволяла ему смотреть по сторонам более внимательно. Три часа назад, после радиосообщения о Дьюи Дэлле, агония его последней надежды сменилась на комфортное отчаяние. Однако уверенность, что его сын мертв, не освобождала Филипа от обязанности вести себя так, будто Марк все же может быть спасен. После того как Тим дважды объехал парк Шермана, сделав радиус второго круга больше, Филип решил отказаться от третьего круга и велел брату взять курс к озеру.

Филип сделал вид, что внимательно разглядывает группу подростков, болтавшихся перед винной лавкой. Наконец он повернул лицо к Тиму:

— Героизм! Не смешите меня. Нет, в самом деле. О родных Нэнси можно много чего припомнить, только героизма в них было ни на грош. — Он отвел глаза от лица Тима и, казалось, впился взглядом в само ветровое стекло, но не сквозь него. — Я тебе вот что скажу. Прежде чем жениться, необходимо тщательно проверить родословную невесты.

— Согласись, — сказал Тим, — это был странный поворот в судьбе Джозефа Калиндара.

— Да все в судьбе Джозефа Калиндара страннее некуда. И не может быть, чтоб ты не знал об этом История открылась, когда ты еще резвился на Дальнем Востоке. Этот малый был хорошим плотником, но в остальном — сущим дьяволом Калиндар изнасиловал и прикончил нескольких женщин, вдобавок убил собственного сына. И жену, скорей всего, тоже, дабы иметь в полном распоряжении дом для своих забав.

— В каком году это было?

— Калиндара арестовали в семьдесят девятом или восьмидесятом, точно не помню. Сверни на юг по Гумбольта и выезжай на Лукаст. Надо проехать мимо вон того маленького парка.

— Хочешь, чтоб я отвез тебя в Ист-Сайд?

— Даже не знаю... — сказал Филип, подразумевая, что невозможно предугадать, где может оказаться сбежавший из дому подросток.

— А вы с Нэнси никогда не общались с Калин-дарами? Он ведь все-таки был ее двоюродным братом.

Филип покачал головой:

— Я даже не знал о существовании этого типа, пока однажды Нэнси не сказала мне, что к ней приходила его жена Это было, когда мы жили в Кэрролтон-Гарденс. На запад отсюда Я так жалел, что мы туда переехали: вокруг только снобы, треплющиеся о гольфе и деньгах.

— Жена Калиндара приходила к Нэнси? Когда?

— Году в семьдесят втором Кажется. Зимой дело было, холоднющая была тогда зима. Мы не так давно поженились, года два Помню, пришел домой с работы, а Нэнси очень расстроена и отказывается говорить почему. Потом призналась — сказала, жена брата приходила Не помню, как ее звали, вроде как Дора, Флора... Бог с ней. Денег, наверное, просила Разумеется, Нэнси поостереглась давать ей взаймы. Мы собирались завести ребенка, и я пришел бы в ярость, узнай, что Нэнси отдала с таким трудом заработанные деньги своему братцу-придурку.

— Значит, Нэнси была расстроена

— Не то слово.

— Тебе не показалось, что она чувствует себя виноватой?

— И это тоже. Расстроенной и виноватой.