– Ну какой же в городе Конотопе начальник уголовного розыска! Истинный демократ! – язвительно прокомментировал Сергей, намеренно повысив голос, чтобы на том конце линии было слышно каждое слово.

– Может, сам поговоришь? Что мы тут в испорченный телефон играем…

Шпола протянул телефон Горелому.

– Не хочу! – огрызнулся тот, поднялся и сунул сигареты, лежавшие на краю стола, в карман. – И вообще, пойду ка я отсюда.

Тепер уже Шпола зыркнул на друга исподлобья. Ситуацию, сложившуюся между Горелым и Зарудным, он знал на ять. И понимал настроение Сергея. В то же время ему совсем не улыбалось превратиться во что то вроде буферной зоны между непосредственным начальником, подполковником, и другом, который только что отбыл наказание и по сей день еще считается криминальным элементом, пусть и условно досрочно освобожденным. Потому что бывших зэков, как и бывших сыщиков, не бывает.

– Ну, я не знаю… – неуверенно проговорил Андрей в трубку.

Не дожидаясь конца телефонного разговора, Горелый вышел в коридор, снял с вешалки свою пятнистую куртку, натянул ее и принялся шнуровать башмаки. Он успел покончить с левым, когда из кухни появился Шпола.

– Тебе делать нечего?

– Ты о чем это? – Горелый даже не взглянул в его сторону.

– Сам знаешь. Я в дурацком положении. Может, все таки порешаешь свои дела с Семеновичем сам?

– А у меня с ментовским подполканом нет никаких дел, – в тон другу ответил Сергей, справился наконец со шнурком, притопнул и нахлобучил на голову такого же цвета, как и камуфляжная куртка, кепчонку.

– Куда собрался? К брату?

– И не надейся, – криво усмехнулся Горелый. – Там я еще меньше нужен, чем здесь.

– Не мели языком!

– Я и не мелю… Да не парься ты! Дай вторые ключи, пойду пройдусь. Покурю, проветрюсь, пораскину мозгами. Я ж весь день у тебя провалялся.

Шпола пожал плечами, снял с гвоздика запасную связку ключей на брелоке игрушке – дочка выиграла в какой то детской беспроигрышной лотерее – и протянул Сергею.

– Я бы на твоем месте долго не разгуливал.

– Не боись. Малость пошляюсь и приду. Все равно у тебя лучше, чем у братца. – Потом, словно вспомнив что то, уточнил: – Часа полтора, где то так…

Сергей Горелый надеялся, что этого времени ему хватит.

По ходу застольного разговора Шпола среди прочего назвал домашний адрес Николая Коваленко. Горелый, хорошо знавший город, мгновенно прикинул: не так чтоб далеко отсюда, а маршрутки в это время еще ходят.

Можно управиться за час. В крайнем случае за полтора.

К концу дня дождь сменился серой завесой тумана. Он уже с обеда начал наползать на город и теперь сделал поздний мартовский вечер не просто темным, а похожим на что то вроде гигантской порции крепкого кофе с молоком, вернее, с густыми сливками.

Закурив и сунув руки в карманы куртки, Горелый втянул голову в плечи и двинулся сквозь туманную мглу через дворы. Выйдя к трамвайной колее, он свернул налево и зашагал вдоль бордюра, время от времени оглядываясь – не прорежутся ли в непроницаемой пелене фары маршрутки. Когда наконец одна из них вынырнула из мглы, осветив одинокого пешехода, Сергей замахал руками, останавливая «газель». Войдя в салон, он выгреб из кармана всю оставшуюся мелочь и ссыпал ее в протянутую руку водителя. Хочет – пусть считает, все равно больше у него нет ни гроша. Вчерашние патрульные сержанты, оскорбленные наглядным уроком Сергея, капитально почистили его карманы. Что они в них пытались найти – неведомо, но в результате по шакальи выгребли все, что Сергей позволил себе взять у матери. Собственных денег у вчерашнего заключенного уже не было, а просить на мелкие расходы у Шполы и тем более у братца Юрия Горелому не хотелось.