Я ахнула. — Это плохо? Звучит плохо.

— Не думаю. Я не считаю, что он хочет кому-либо из нас навредить. Не сейчас, по крайней мере, — добавил он, а я была не уверена, чувствовать облегчение мне или нет. — И он задал мне вопрос, Джози. Он спросил, хочу ли я привести ребёнка в такой мир.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку дивана. Это был ужасный вопрос, особенно после показа Сету того, что сделала Тетис из-за смерти Гипериона.

— И я не хочу привести нашего ребёнка в такой мир, но что самое важное, я не хочу, чтобы наш ребёнок вырос и узнал, что я сделал. Кто я.

Мои глаза широко открылись. — Ты удивительный…

— Я сделал много плохого, Джози, — он всё ещё смотрел на меня, его зрачки слегка расширились. — Так много дерьма, и я хотел быть лучше для тебя. Убийство Гипериона было для твоей безопасности, но оно не сделало меня лучше.

— Я знаю, что ты совершал плохое, но это не определяет кто ты есть, — моё сердце разрывалось от боли за него. — Ты пытаешься всё искупить. И ты отчасти искупил многое. Ты не плохой человек, и я знаю, без сомнений, нашему ребёнку никогда не будет стыдно за то, кто его отец.

Он тяжело сглотнул и когда заговорил, голос его был хриплым. — Я хочу, чтобы это было правдой. Мне нужно, чтобы это было правдой.

Слёзы обжигали мне горло, когда я поднялась. Сет раскрыл руки, и меня не волновало, что он грязный и покрыт Бог знает чем. Я забралась к нему на колени и обняла его. Он завёл одну руку мне за голову, пальцами зарывшись в мои волосы. Он так крепко прижал меня к груди, что я почувствовала, как бьётся его сердце. По его телу прокатилась сильная дрожь, и у меня перехватило дыхание.

Я мечтала, чтобы он почувствовал себя лучше, но как это сделать? Что я могла сказать? Любые любезности были бы ложью, и Сет поймет это. Несмотря ни на что, его действия привели к тому, что случилось в Лонг Бич и Лос-Анджелесе, пусть даже если косвенно, но от этого не было легче.

Действия имели последствия, и он знал это.

И ему придётся с этим жить. Всё, что я могла сделать — это сгладить его самоупрёки. Это всё, чем я могла помочь.

Я поцеловала его грязную щёку, и затем покрытый потом лоб. Слёзы сделали влажными мои ресницы, когда он наклонил голову, я поднесла свои губы к его губам, глубоко поцеловала его и убрала руки с его спины. Я обхватила руками его щёки.

— Есть только один вариант, — сказала я, отклонившись так, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. — Мы воплотим это в жизнь.

Часть 8

Джози.

Сет рассказал мне, что он увидел в Лонг Бич: разрушение и смерть, он стал свидетелем горя людей, которые вытаскивали из-под завалов своих любимых. Он знал точное число тех, кого нашёл умершими.

Пятьдесят шесть.

И четверо из них дети.

Моё сердце разбивалось за них и вдребезги разлетелось за Сета, потому что… это был тяжёлый урок к усвоению — урок, который он ещё очень долго не забудет.

Я не особо была сильна в том, чтобы утешать кого-то, кто, по сути, стал непосредственной причиной неестественной катастрофы, но я быстро поняла, что мне необходимо сделать — дать ему выговориться и просто быть рядом.

И была с ним честна в том, что сказала ему ранее. Я пойду на всё, чтобы быть уверенной, что Сет увидит, каким прекрасным отцом он станет и что наш ребёнок, повзрослев, никогда не будет стыдиться его или бояться его.

Когда Сет, наконец, уснул на диване, я подумала, что это скорее походило на потерю сознания от усталости. Свернувшись рядом с ним, я положила руку ему на грудь. Я заснула, ощущая его глубокое, ровное дыхание.