Здесь еще довольно скромно изложено. Они с Николаем написали друг другу множество романтических писем.
— Мне очень грустно изучать их. Я чувствую себя так, словно вторгаюсь в чужую тайну. Недавно я читал о казни царской семьи. Наверное, этот Юровский был настоящим дьяволом.
— Сын Юровского утверждал, что его отец всегда сожалел о своей роли в этой трагедии. Но кто может сказать правду? Целых двадцать лет после расстрела царской семьи Юровский читал большевикам лекции о той кровавой расправе, гордясь тем, что сделал.
Лорд протянул Пашенко записку, написанную Лениным.
— Взгляните вот на это.
Медленно прочитав документ, он сказал:
— Определенно, это написал Ленин. Я хорошо знаком и с его почерком, и со стилем. Любопытно.
— Вот именно.
У Пашенко зажегся взгляд.
— Конечно же, вы не верите в рассказы о том, что двоим членам царской семьи удалось остаться в живых после расстрела в Екатеринбурге?
Лорд пожал плечами.
— Тела Алексея и Анастасии не найдены и по сей день. А теперь вот это.
Пашенко усмехнулся.
— Воистину, американцы подозрительная нация. Во всем им мерещится заговор.
— Сейчас именно в этом заключается моя работа.
— Насколько я понимаю, вы должны поддержать притязания Степана Бакланова?
Лорд был немало удивлен, как много известно его новому знакомому.
Пашенко повел рукой вокруг.
— Опять же эти женщины, господин Лорд. Они знают все. Ваши запросы на выдачу тех или иных документов заносятся в журнал, и, поверьте мне, здешние хранительницы на все обращают внимание. Вы встречались с наиболее вероятным претендентом?
— Нет. Но тот, на кого я работаю, знаком с ним лично.
— Бакланов подходит для того, чтобы править Россией, не больше, чем подходил для этого Михаил Романов четыреста лет назад. Слишком слабый. Но, в отличие от бедняги Михаила, за которого принимал решения его отец, Бакланов будет предоставлен самому себе, и многие будут упиваться его неудачами.
В этом русский ученый был прав. Из всего, известного Лорду о Бакланове, следовало, что этого человека волновало в первую очередь возрождение института самодержавия, а никак не управление страной.
— Господин Лорд, позвольте дать вам совет.
— Разумеется.
— Вы были в архиве в Санкт-Петербурге?
Лорд покачал головой.
— Знакомство с тамошними документами может оказаться плодотворным. В архиве хранится множество рукописей Ленина. Там же находится большая часть дневников и писем царя и императрицы. Это поможет вам понять смысл ваших находок.
Предложение показалось Лорду дельным.
— Благодарю вас, возможно, я так и поступлю.
Он взглянул на часы.
— А сейчас прошу меня извинить. Мне нужно еще кое-что прочитать до закрытия. Но мне было очень приятно побеседовать с вами. Я пробуду здесь несколько дней. Быть может, мы еще как-нибудь поболтаем.
— Я тоже буду время от времени заглядывать сюда. Если не возражаете, я посижу здесь немного. Можно мне еще раз взглянуть на эти документы?
— Конечно.
Когда десять минут спустя Лорд вернулся, письма Александры Федоровны и Ленина лежали на столе, но Семен Пашенко уже ушел.
ГЛАВА 7
17 часов 25 минут
Черный «БМВ» подобрал Хейеса перед входом в «Метрополь». После пятнадцатиминутной поездки по свободным на удивление улицам водитель свернул в огороженный двор. Здание, построенное в начале девятнадцатого века в стиле позднего классицизма, с тех самых пор оставалось одной из достопримечательностей Москвы. При коммунистическом режиме здесь размещался Государственный комитет по литературе и искусству, а потом здание, как и многое другое, ушло с молотка и в конечном счете оказалось в руках новых русских, новоявленных российских богачей. |