– Достаточно и этого. Люди увидят этот свиток и мой перевод остальных шести. Люди поймут, что это подлинные тексты. – Кэтрин протянула руку; ее палец повис над клавишей глобальной передачи.

Лефевр заговорил быстрее:

– Только попробуйте, и вы положите конец христианству!

– Я лишь укреплю веру.

– Все эти спасители… Вы только принизите роль Христа в глазах мировой общественности.

– Все эти спасители доказывают, что Иисус являлся тем, кем называл себя. – Она посмотрела на Майкла, и они прочли мысли друг друга. – Свитки Сабины доказали мне, что Он на самом деле существовал, а Его слова истинны.

– Если вы сделаете это, наша договоренность аннулируется. И потом я и слышать не захочу о вашей матери.

– Мне уже все равно, – сказала она.

– Ради любви Господа, – начал он, – не…

– Я поступаю так как раз ради любви Господа. Лефевр бросился к ней с такой скоростью, что застал Кэтрин врасплох.

– Я не могу допустить этого! – закричал он, схватив ее за запястья с поразительной силой.

Майкл ринулся вперед.

– Нет! – остановила его Кэтрин.

И в этот миг подошла матушка Элизабет. Они едва успели понять, что происходит, как она нажала клавишу, и в следующий момент…

Завещание Сабины улетело в виртуальное пространство.

По экрану поползли греческие и английские слова с такой скоростью, что изображение превратилось в одно большое расплывчатое пятно, расползающееся по Сети. Четверо собравшихся в кабинете матушки изумленно наблюдали за тем, как строки скользят по экрану, будто едут на невидимых колесиках; буквы объединяются в невидимые строки и исчезают в виртуальном пространстве. Слова, давным-давно произнесенные на рыночной площади, пронзили взгляды жаждущих глаз: имена древних богов, их матерей-дев, истории распятий и воскрешений, христианских священников и вселенских спасителей, заповеди, написанные на множестве языков. Верующие в новых богов и почитатели новых евангелий могли теперь прочесть все это на своем языке.

Лефевр бросился вперед, намереваясь отключить компьютер, но Майкл преградил ему путь. Кардинал посмотрел на него.

– Вас это больше не касается, отец Гарибальди. Или мне стоит напомнить вам о том, что вы отбываете исправительный срок? Не усугубляйте свое положение. Я пока еще снисходителен, но если вы не отойдете в сторону…

– Ваше Преосвященство, – сказал Майкл, возвышаясь над стареющим кардиналом. – Долгое время я был погружен в себя и уже перестал слышать Бога. Я уверил себя в том, что он не звал меня, что я пошел в священники по ложным причинам. Я не понимал, но теперь понимаю. Быть священником, Ваше Преосвященство, не означает быть набожным и правильным до мозга костей. Главное – распространять по миру веру и надежду. И я знаю, что это и есть мое призвание. Именно к этому призвал меня Господь.

– Это я вас послал на Синай!

Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет, Ваше Преосвященство. Это были не вы. Майкл отошел в сторону, так как Лефевр уже не мог им помешать.

Когда их взгляды устремились на монитор, настоятельница перекрестилась, и ее лицо озарилось новым миром. Кардинал Лефевр в отчаянии читал молитву, а Майкл стоял рядом с Кэтрин. Слова последней страницы седьмого свитка начали медленно появляться на экране вместе с переводом Кэтрин, и рукописные буквы смешались и превратились в биты и байты…

«А теперь о чудесных новостях. Несмотря на то что мой час приближается, не плачь по мне, дорогая Перпетуя. Мое тело старо, оно износилось. И я готова отправиться в путь. Но моя душа полна сил и готова принять Великую тайну.