Маленький лейтенант выбросил в снег докуренную сигарету и принялся смотреть, как на них накатывались русские пехотинцы — шеренга за шеренгой. Он наблюдал это зрелище со спокойствием футбольного болельщика, который следит за любопытным матчем.

— Да, очень скоро в воздух полетят пух и перья, — произнес лейтенант.

Мягко улыбаясь, фон Доденбург кивнул в знак согласия. Они сидели на заднем сиденье принадлежащего Стервятнику «Кюбельвагена». Сам командир батальона решил, что им вместе с адъютантом будет безопаснее внутри «Тигра».

Впереди сидели два бойца «Вотана» с автоматами на коленях. Им также был отдан приказ застрелить фон Доденбурга, если только он попытается бежать.

— Я объявляю вас арестованным, — объявил ему штандартенфюрер Гейер после разоблачений, сделанных Крадущимся Иисусиком. — И прошу вас дать слово офицера, что вы не попытаетесь сбежать.

Но фон Доденбург с гневом отказался сделать это. И тогда было принято решение выделить трех вооруженных охранников, которые должны были стеречь фон Доденбурга вплоть до того момента, когда «Вотан» достигнет расположения немецких войск.

Заставив себя не думать о мощном артиллерийском обстреле, фон Доденбург принялся с профессиональным интересом следить за развитием наступления русских. За годы войны он уже успел хорошо изучить тактику Иванов. Обычно они бросали в бой роту за ротой в надежде просто задавить противника своей численностью. Если подобная массированная атака не достигала результата, то они вновь обрушивали на позиции противника концентрированный артиллерийский огонь и опять переходили в наступление. Русские полагали, что, действуя таким образом, они в конце концов изнурят противника, и победа в любом случае достанется им.

Но фон Доденбург отлично знал и другое: стоило только отбить первоначальную атаку русских и самим перейти в контрнаступление, это всегда повергало советских командиров в состояние, близкое к панике. Они не умели так быстро переходить от наступления к обороне и обратно, и им никогда не хватало настоящей тактической гибкости.

Фон Доденбург наблюдал за тем, как первая шеренга наступающих русских оказалась скошена пулеметным огнем немцев, и повернулся к маленькому офицеру в очках:

— Вы, наверное, думаете о том же, что и я?

— Да. Если нам удастся остановить эту атаку, ваш командир должен приказать немедленно переходить в контрнаступление. Тогда мы пройдем сквозь ряды русских, точно дерьмо через гуся.

— Это точно. Но как же быть при этом с вашими собственными бойцами?

Низкорослый лейтенант перевел глаза с советской кавалерии, которая с шашками наголо атаковала немецкие позиции на левом фланге, на фон Доденбурга, и пожал плечами:

— Если только ваш командир не возьмет моих ребят с собой, посадив их на танки или бронетранспортеры, они все погибнут здесь. Умрут смертью героев. — На его морщинистом лице промелькнула слабая улыбка. — За народ, родину, фюрера и все такое прочее.

Наступление русских достигло своего апогея. Кто-то трубил в рожок. Офицеры и сержанты выкрикивали слова команд. Гигант с красным знаменем в руках орал: «Слава Красной армии!». Сидевший на огромной белой кобыле офицер указал саблей на немецкие позиции и всадил шпоры в бок лошади.

— Вот так! — воскликнул лейтенант вермахта. Его глаза заблестели. — Теперь нам суждено либо выстоять, либо погибнуть.

— Или выстоять, или погибнуть, — словно эхо, повторил вслед за ним Куно фон Доденбург. Волнение маленького лейтенанта незаметно передалось ему самому.

Стрельба велась теперь непрерывно. Воздух то и дело разрезали трассирующие очереди. Немецкие пулеметы работали без остановки, стремясь сдержать натиск русской пехоты. Казалось, враг натолкнулся на каменную стену. Но он все равно рвался вперед.