|
Остается только молиться, чтобы товарищ Архип Люлька бросил маяться дурью, и приступил к копированию уже проверенных образцов. Я понимаю, что это не так интересно, как создавать свое, но нам, летчикам, такие движки нужны побыстрее и в большом количестве. Потому, что как только появится двигатель, товарищи Петляков, Яковлев, Микоян-Гуревич, Лавочкин, Туполев, Ильюшин, Сухой, наперегонки начнут делать под этот двигатель самолеты. А тогда у нас авиаторов наступит, как говорят потомки, "щастье". Я почему это говорю — все вышеозначенные товарищи сейчас в Кратово днюют и ночуют. Обмен опытом идет со страшной силой. Вы им, товарищ Люлька, только двигатель дайте, а уж дальше они сами.
А сейчас мы с напарником пока загораем на аэродроме, он еще зеленее меня, с нами всего три дня… остальные ребята сегодня вылетели в Норвегию, как они говорят, "на пальцах объяснять немцу политику партии". Никак не могу привыкнуть к тому, что для них и 1000 верст не крюк. Объекты у них, то в Норвегии, то в Румынии, то в Восточной Пруссии. Напарник у меня, кстати, тоже не простой… Но, обо всем по порядку… Прилетели мы в Кратово 31-го, нет, стоп, это ребята на 33-х Су прибыли тридцать первого января — у них дальности хватало не только до Москвы, но и до Мурманска. А я со своей каракатицей добрался до Кратово с промежуточной просадкой в Воронеже только утром первого февраля. В Воронеже, на аэродроме авиазавода меня хотели упоить вусмерть. У них перед тем немцы большой налет хотели сделать. Но случился облом-с у гансов. Сначала выяснилось, что через окрестности города по "зеленой улице", плотно, один за другим, идут железнодорожные эшелоны с частями мехбригады генерала Бережного. Зенитчики на "Панцирях" всыпали немцам для острастки. Потом, пока юнкерсы метались испуганными воронами, уже отсюда, из Кратово, прилетела пара наших — Скоробогатов-Галкин — на 29-х Мигах, и еще раз врезали немцам, приведя их в полное расстройство. А под конец со всех окрестных аэродромов в небо полезли наши истребители и довершили разгром. Местные по поводу чудесного избавления пребывали в состоянии поросячьего восторга. Бомбить-то немцы должны были в первую очередь авиазавод. Как особисты не свирепствуют, но слона под ковер не спрячешь — самолеты нашей особой авиагруппы узнают сразу. Да и не похожи они ни на что иное. И топливо у нас особое, при каждой бочке по чекисту приставлено. К моему прилету водки было заготовлено столько, что мне показалось, в ней меня хотели просто утопить. Но, не вышло у них споить гвардейца. Отмазался, сказав, что самолет учебный, а я всего лишь стажер. О моих делах летом-осенью сорок первого года местная публика, к счастью, ничего не знала. Так что выпил я тогда положняковые-наркомовские 100 грамм, и на боковую. Но все-таки жаль, что меня там не было. Ну, что стоило вылететь на два дня раньше, как раз бы в свалке поучаствовал. А как прилетели в Кратово, так на второй день полковник Хмелев подводит ко мне невысокого такого, чернявого подполковника. — Знакомься, — говорит, — твой новый напарник, подполковник Железняк Василий Иванович. Это потом я узнал, что Василий то он Василий, но не Железняк, и даже не Иванович, но, все равно шила в мешке не утаишь. Ребята потом сказали, что его отца зовут Иосифом, а дальше вы и сами догадаетесь. Василий нормальным парнем оказался, с закидонами, правда — так у кого их нет. Подрался тот из-за официантки в столовой. Нет, не с нашими, тут еще бомберы на Пе-8 сидят. На губе сутки отмотал. Мог бы и больше, но драка была так, одни смехи, больше на петушиный бой похоже. А вчера машину его соперника за сердце Танечки сбили над Брянском. Говорят, что из горящего бомбардировщика никто не выпрыгнул. Танечка плачет, Василий чернее тучи. Не стоит нам, летчикам, Вася из-за официанток собачиться, сегодня ты жив, а завтра, или "пал смертью храбрых", или пропал "без вести". |
