— Давайте!

Шмельцову подали лупу, и он стал придирчиво изучать протокол. Прочитав, постучал ногтем по бумаге:

— Вот здесь…

— Что?

— Я сказал, что, вернувшись в номер, сразу прошел в ванную.

— Ну? — склонив голову, следователь исподлобья глядел на Шмельцова.

— А вы написали: «почти сразу».

— По-вашему, это меняет дело?

— В моем положении важна каждая мелочь.

Следователь вычеркнул слово «почти».

— Подписывайте.

— Надеюсь, вы понимаете, что не я убил того человека. Я даже не знал его, боже мой!

— Тогда как он оказался в вашей постели?

— Опять двадцать пять! Я не зна-а-аю! — Шмельцов нервически схватил подставку для ручек, но толстошеий отобрал ее и установил на противоположный край письменного стола.

— Давайте заканчивать.

— Но что будет со мной?

— Пока оставайтесь в отеле.

— В этом же номере? — Шмельцов вскинул руки, как будто ощутил внутренний толчок, готовый превратиться в истерику: — Нет уж, избавьте!

— Можете переехать в другой номер. Я разрешаю. Пишите, — чтобы подтолкнуть допрос к завершению, следователь стал диктовать: — «С моих слов записано верно, мною прочитано…»

Чуть помедлив, Шмельцов начертал стандартную фразу, поставил роспись и устало откинулся в кресле.

— Теперь могу удалиться?

— Можете, — кивнул следователь. — Не забывайте, что вы под подпиской и должны оставаться здесь.

— Не нужно десять раз повторять. — Шмельцов встал и направился к выходу.

Однако когда он приблизился к двери, та распахнулась и на пороге появилась Лионелла.

— За мной прислали полицейского.

— Баландовская? Из триста двенадцатого? — Следователь сдвинул манжету и взглянул на часы: — Уже три… — Затем поднял глаза и помахал Шмельцову рукой: — А вы ступайте, ступайте…

Лионелла чуть отстранилась, чтобы пропустить Шмельцова, и тот, проходя, тихо заметил:

— Свежа, как утренняя роза…

Но уже через мгновение следователь предъявил ей реальность:

— Садитесь, Баландовская!

Она опустилась в кресло, где только что сидел Шмельцов.

Глядя на Лионеллу, такую невозмутимую и холеную, невозможно было представить, что, собираясь, она долго выбирала подходящий наряд. Остановившись на строгой юбке, надела белую блузку с массивным кружевом «ришелье». Приколола под воротник бриллиантовую брошь, но тут же сняла, решив, что с брошью ее образ не будет соответствовать заявленным обстоятельствам.

Она — свидетель преступления, а значит — ничего лишнего. Волосы заколола в строгий, но элегантный пучок, помаду выбрала бледную, телесного цвета. Что еще?.. Ах да! Тонкие колготки (не идти же к следователю с голыми ногами). Туфли-лодочки — пудрового модного цвета на небольшом каблуке.

Лионелла не терпела дурновкусия и женской несобранности.

Следователь вытащил из папки незаполненный бланк, бросил его на стол и припечатал тяжелой волосатой рукой.

— Приступим… — Он взял ручку и сделал несколько пробных штрихов. — Не пишет!

— Думаю, управляющий отеля не будет в претензии, если вы позаимствуете одну из его ручек, — подсказала Лионелла.

— Так и сделаем, — толстошеий взял хозяйскую ручку. — Ваше полное имя…

— Лионелла Павловна Баландовская.