Джеймс Олдридж. Прощай, Анти-Америка!
— Догадайтесь, зачем я приехала к вам, Кит? — спросила меня однажды утром Дора, подкатив к вилле «Эскапада» в своем «пежо». — Если надеетесь заманить меня на один из ваших кошмарных пикников, — ответил я, — то выкиньте это из головы. Дора засмеялась басом. — Нет, пикник тут ни при чем. — Тогда, значит, вас интересует Пип Лоуэлл, — сказал я, зная, в каком сомнительном обществе вращалась Дора. — Это тоже не пройдет. — Но есть очень хороший повод, — проговорила она таинственно. — Повод для чего? — Пригласить Филипа Лоуэлла к обеду. — Вы знакомы с Пипом? — спросил я недоверчиво. В эту минуту вошла моя жена Эйлин с рюмкой гренадина, которую Дора тут же осушила залпом. — Нет, с Пипом Лоуэллом я не знакома, — сказала она. — Но я много лет знала его старого друга Терраду. — Эту сволочь! — вспыхнул я. — А, перестаньте, — сказала Дора. — Жизнь у Террады сложилась не менее трагично, чем у Лоуэлла. — Ерунда. Террада — лжец и чудовище. — Ну ладно, оставим это, — оборвала она меня. — Дело в том, что Террада приезжает погостить ко мне на несколько дней, и он просил меня пригласить Лоуэлла, потому что хочет с ним встретиться и поговорить. — Ни за что! — отрезал я. — Почему? — Да потому, что эта затея мне кажется чудовищной! И пользы она никому не принесет. — Откуда вы знаете? Между прочим, Лоуэлл — совершеннолетний, — настаивала Дора, — пусть он сам за себя решает. А вдруг встреча все-таки принесет ему пользу? — Сомневаюсь, — сказал я, но решимость моя была поколеблена. — Террада говорит, что знал вас в Нью-Йорке, — сказала Дора, явно желая расположить меня в его пользу. — В Нью-Йорке я знал их обоих. Тогда они были большими друзьями. — Так пусть они снова станут друзьями, — сказала Дора. И тут я ее понял. — Ну что ж, — согласился я. — Во всяком случае, я скажу об этом Пипу. — Террада будет здесь в воскресенье с женой и сыном. — С женой и сыном? — тупо повторил я. — Вы разве не знаете, что жена Террады раньше была женой Пипа? И что их сын на самом деле сын Пипа? Дора от всей души расхохоталась — ее округлая белая шея заходила ходуном. — До чего же мы, смертные, глупы, — сказала она, и ее машина с ревом сорвалась с места: Дора явно боялась, что я могу передумать. «Жена и сын Террады» снова заставили меня усомниться в разумности Дориной затеи, и я решил посидеть и поразмыслить над всем этим, прежде чем идти к Пипу. Нужно было все тщательно взвесить, поскольку я знал их еще с 1941 года, когда работал в корпорации, издававшей журналы «Тайм» и «Лайф». В 1941 году Генри Люс предложил мне работу в отделе военной хроники, потому что я воевал в Финляндии, Норвегии, Греции и в Африке, в пустыне. Руководили отделом Чарльз Уэртенбекер и Джон Херси. Я сидел в одной комнате с Тедди (Теодором Г.) Уайтом и оклахомцем Сэмом Солтом, одним из тех газетчиков, которых вспоминаешь всю жизнь с любовью и благодарностью. В ту зиму и весну у нас, на тридцатом этаже, собиралось много талантливых людей, всегда было шумно, весело, интересно. Мы с Тедди не относились к разряду всерьез пьющих, а вот Сэм был большой любитель выпить: он считал, что мне полезно было бы увидеть и другие аспекты американской жизни «при более благоприятных условиях». |
