|
Однако главной причиной зависти друзей и знакомых было то, что ей платили в международной организации такую зарплату, какая большинству россиянок и не снилась. Правда, судача о ней, друзья обычно забывали о теневой стороне Жанниной работы. Между тем, негатива хватало: постоянные командировки в лагеря беженцев, сопровождение конвоев с гуманитарной помощью в горячие точки, посещение приютов и хосписов, общение с наркоманами, с людьми, больными СПИДом, с малолетними преступниками. Словом, жизнь постоянно являла Жанне не только свою глянцевую сторону, но и весьма неприглядную изнанку. Кстати сказать, это помогало ей философски относиться и к собственному относительному материальному благополучию, и к темным полосам жизни, которые у нее тоже время от времени случались.
Подобная работа по разному действует на людей. Кто то, ежедневно сталкиваясь с чужим горем, черствеет душой и становится закоренелым циником, кто то психологически выгорает и увольняется, несмотря на хорошую зарплату, а кто то, напротив, взваливает на себя тяжкое бремя сострадания. Жанна всем сопереживала, всех жалела и все делала для того, чтобы крупные суммы, выделяемые различными международными организациями, попадали именно к тем, кто в них действительно нуждался. Подобное рвение нередко вызывало раздражение коллег, да и в каком коллективе любят тех, кому больше всех надо? Кстати сказать, в их солидной международной организации процветали интриги похлеще, чем в каком нибудь провинциальном театре, где новой приме перед выходом на сцену могут подсыпать битого стекла в туфельки. Коллеги бдительно следили друг за другом, и если командировок в горячие точки, не дай Бог, было меньше, чем в Париж или в Лондон, незамедлительно подставляли выскочку под гнев начальства… Жанна выгуляла Лисбет, основательно продрогла и решила согреться чашечкой кофе. «О, черт!! Опять упустила кофе на плиту! А все потому, что думаю не о том, что делаю в данную минуту», – привычно обругала себя Жанна. Как всегда, по утрам ее посещали невеселые мысли. «Итак, завтра очередная командировка на Кавказ. Опять холод, грязь, палатки беженцев, открытые всем ветрам, откровенно недобрые взгляды людей, попавших под колесо истории. Господи! А их несчастные дети! Им не до учебы, родители стараются, чтобы только были сыты и здоровы, не подхватили в антисанитарных условиях какую нибудь желудочную инфекцию. Впрочем, своих «спиногрызов» тоже жалко. Вечером они еще скажут матери пару «ласковых» слов. Мол, не успела приехать – и снова бросаешь нас одних дома. Зачем, дескать, рожала, если мы тебе не нужны… Надо, пожалуй, после работы вкусный обед приготовить. И пусть Вера Петровна с ними в эти дни поживет, последит за их питанием. А то в школе булочки и батончики хватают, а вечером весь класс домой притаскивают, чтобы чипсами с кока колой животы набить». Соседка Вера Петровна работала у Жанны, вкалывавшей на службе по двенадцать часов, помощницей по хозяйству и в любой момент с готовностью бросалась грудью на очередную бытовую "амбразуру". Старушка частенько путала ее распоряжения, с недоверием относилась к микроволновке и прочим “ненужным глупостям”. Жанне нередко приходилось все переделывать самой. Зато Вера Петровна искренне любила Киру и Сережку и переживала за них так, как может волноваться о детишках родная бабушка. «Надо список срочных дел написать и на дверцу холодильника прилепить», – подстегивала себя Жанна, обжигаясь кофе. Она потянулась к авторучке и нацарапала на листке: «Вещи – в химчистку, белье – в стиралку. Купить: новые колготки, зубную пасту, стиральный порошок и посудное жидкое мыло. Оплатить: мобильник. Покрасить волосы. Хорошо, что вчера схватила по дороге краску цвета "баклажан"»… В день вылета Жанны снег валил не переставая. "Интересно, почему трудные командировки всегда выпадают на самые мерзкие дни в году?" – с тоской думала Жанна, глядя в окно машины, которую вел такой же хмурый, как раннее октябрьское утро, офисный водитель. |
