— Нет, мы их закопали. Это проблема?

Следующий ураган бросил «Пэник» на волнорез Стэмфордского порта. Страховые деньги папа использовал на то, чтобы купить другую яхту, прелестную, сорокадвухфутовую, по проекту Спаркмэна и Стивенса. Построена она была в Гонконге. Назвали ее «Сюзи Вонг», и эта яхта в самом деле была чудесной, вся из тика и красного дерева, да еще с вырезанными из дерева буддами.

Каждое лето мы отправлялись в плавание на «Сюзи» по штату Мэн. И это всегда было захватывающим приключением. Вода такая холодная, что сводит руки-ноги, течение быстрое, приливы и отливы явно ощутимы, дно — скалистое и не терпящее ошибок.

Мы бросали якорь, то есть совершали маневр, называемый «стоп-анкер», чтобы весело пообедать при керосиновой лампе и отправиться спать. Но вскоре из-под гор начинало доноситься: танк, танк, танк. Это говорило о том, хотя и не поддавалось никакому разумному объяснению, что наш якорь соскользнул и мы находимся над узкой скалой во время отлива. В зависимости от того, сколько бутылок вина было выпито, взрослые не всегда быстро реагировали на происшедшее. Через некоторое время в темноте слышался голос мамы: «Билл, что ты собираешься делать со звуком?»

Мама заслуживает слов признательности. Она была послушной женой яхтсмена. Боже мой, как она работала. В давние времена ее бы звали «галерной рабыней». В Ванкувере (Канада) ее воспитывали как дебютантку, прелестную, хрупкую орхидею. А потом она запросто готовила для восьмерых мужчин и скребла туалет, не имея горячей воды. Правда, иногда она все же бурчала: «Меня растили не для этого».

В те времена, когда не было холодильников и микроволновок, нашей основной едой были консервы, сложенные под половым настилом, куда постоянно попадала маслянистая вода, что говорило о пропаже некоторой части заготовок. В результате мы никогда не знали, что у нас будет на обед. Если нам везло, то получали тушенку «Динти Мура». Если не везло, то приходилось довольствоваться свеклой и протертой кукурузой. В некоторых банках были блинчики с апельсиновым вареньем и ликером. Папа, никогда не умевший готовить, любил окунать блинчики в большое количество ликера «Гран Марнье». В какой-то момент он бросал спичку в сковороду, и поднимался столб пламени, словно в Хиросиме, лизавший потолок в каюте. И снова слышался мамин голос: «Билл, ты решил устроить пожар?»

Иногда днем папа мог сказать: «Не поужинать ли нам лобстером?» И он искал особую кастрюлю. Ребенком я находил это невероятно захватывающим, потому что все говорили, будто ловцы лобстеров в Мэне имеют законное право стрелять в людей, покушающихся на их средства к существованию.

После кропотливых трудов ловушка поднималась, неожиданно ожившая из-за обезумевших, скрючившихся лобстеров. Главное было достать их, не покалечив пальцы. Обычно папа загружал в кастрюлю, предназначенную для лобстеров, две бутылки виски, чтобы задобрить пленников. А я всегда пытался представить, что думают ловцы лобстеров, поднимая свою ловушку и обнаруживая внутри «Джонни Уокера». Наверное, они чесали затылки и говорили: «Похоже, приехал мистер Бакли».

Бывало, что мы жарили мясо на маленьком гриле, который обычно висел на транце. Однажды вечером, когда я жарил шесть очень дорогих бифштексов из вырезки, которые мама попросила, пожалуйста, не пережарить, гриль вдруг перевернулся на сто восемьдесят градусов. Шесть дорогих бифштексов из вырезки и угольные брикеты с шипением соскользнули в черные быстрые воды Пенобскот-Бей.

Надо было или спасать бифштексы, или есть кукурузу. Мой друг Дэнни и я схватили фонарики и прыгнули в шлюпку. Мы зажгли корабельные огни и громко орали в ночи. Течение было не меньше пяти узлов. Тяжелая была работа выудить обратно бифштексы. Некоторые мы поймали гребным винтом, превратив их в солсберийские стейки.