Глава 9

Фотокопия рукописного письма, запись номер 1 — размещена на blog.is блогером по имени Vála.

Теперь, приняв решение, я чувствую себя хорошо. Странно. Я уже забыла, каково это, потому что обычно все время чувствую себя плохо. Ни облегчения, ни радости, ни удовольствия я не испытываю. Скорее можно говорить об удовлетворении. Помню, как мы поехали однажды собирать ягоды и я собрала больше всех и чувствовала себя примерно так же. Это было незадолго до того, как все пошло не так. Хочу испытать то же самое.

Я в норме, не оступилась, не сорвалась. Это нужно помнить, когда пытаешься понять, что я сделала. Наконец-то я знаю, что значит испытывать удовлетворение, но хочу объяснить, почему я это сделала. Это поможет смириться с произошедшим. Возможно, ребята из класса поймут меня. Если да, то полезно напомнить о случившемся, хотя им, вероятно, картина будет видеться по-другому. Думаю, наши воспоминания не отличаются до тех пор, пока тот парень не посмеялся над моим именем.

Приятный запах ластика, блестящие стикеры, которые учителя вклеивали в тетради, веселье на переменах и ланче… Какие они счастливчики, хотя и сами, наверное, этого не понимают. Я не одна из них.

Я помню, когда все началось, где мы были и кто это начал. Мне было восемь лет. Мы проучились в одном классе только год, после чего он ушел, и с тех пор я его никогда не видела. Возможно, это к лучшему, потому что не знаю, что сказала бы ему, если б увидела сейчас. Наверное, ничего. Ему не было суждено узнать, какой эффект произведут его слова. Он и не сделал ничего особенного, просто повторил мое имя вслед за учителем и хихикнул. Ничего больше и не потребовалось. До этого он много раз слышал мое имя, и много раз его слышали другие. Все они знали меня, но тоже захихикали, словно он сказал что-то невероятно забавное. Но мое имя не такое уж странное.

После того случая надо мной стали потешаться. Стоило кому-то произнести мое имя, как все начинали хохотать. Их смех был недоброжелательным и злым — он не имел ничего общего с весельем, радостью. Это был смех людей, которые наступают на паука — просто так.

Началось с имени, потом пришел черед всего остального.

Мои волосы были дурацкими. Моя одежда была дурацкой. Все, что я говорила, звучало по-дурацки.

Ни на что не годная уродина, тупая и скучная.

Так это или нет, не имело значения. Группа решила — и точка. Бывает так, что правда — это то, что решили все.

Я до сих пор прекрасно все помню.

Паренек с веснушчатым лицом думает о моем имени, повторяет его, и глаза у него распахиваются. На столе передо мной коробка с ланчем, а в ней нетронутый сэндвич; мама забыла, что я больше не ем огурцы. Я как раз отпила из пакетика с шоколадным молоком, когда за спиной кто-то хихикнул. Рядом, вместе с остальными, рассмеялась моя подруга.

Сладкое молоко вдруг показалось горьким, и нечто подобное, хотя тогда я этого не поняла, произошло с моей жизнью.

С того мгновения, как тот мальчик с веснушками приоткрыл рот, моя чудесная жизнь сломалась и пошла не туда.

Глава 10

Аппетита сэндвич не вызывал: хлеб зачерствел, а в сморщившейся массе посередине едва угадывался салат с тунцом. Срок реализации был неразборчив, и Хюльдар задался вопросом, не мог ли хозяин магазина преднамеренно стереть цифры. Скомкав упаковку, детектив бросил получившийся шарик через комнату, и тот, описав высокую дугу над головой коллеги, упал в мусорную корзину.

— Та-да!

Гвюдлёйгюр, на которого удачный бросок старшего товарища не произвел впечатления, с неохотой оторвался от экрана.