— Это связано как-то с нападением на девушку в кинотеатре?

— Да. — Было слышно, как на другом конце трубки перевели дух. — Не мне тебе говорить, насколько важно найти ее и схватить нападавшего. Ты не могла бы заглянуть сегодня в участок? Желательно поскорее.

Как бы ни хотелось ей этого, согласиться вот так сразу Фрейя не могла: грязный кухонный столик был завален учебниками и устлан листками со свидетельствами неудачных попыток решения математических задач, представить которые следовало в среду. Задолго до телефонного звонка она столкнулась с неопровержимым фактом, сводящимся к тому, что независимо от числа попыток результат будет одним и тем же: беспорядочное нагромождение чисел и символов, отказывающихся соотноситься друг с другом.

Решение подработать в Доме ребенка и записаться на бизнес-курсы в университете обернулось чудовищной ошибкой. Учеба не помогла ни излечиться от экзистенциального кризиса, ни улучшить жизнь. Скорее, стало только хуже.

— У меня сегодня выходной.

— Знаю. Я позвонил сначала в Комитет защиты детей, спросил, можно ли одолжить тебя, а они перенаправили меня в Дом ребенка. Директор сказала, что ты дома, но посоветовала в любом случае позвонить. И еще сказала, что выходной ты можешь взять позднее.

— В самом деле? — Фрейя даже расстроилась. Ее просьба перевести ее на неполную ставку не нашла большой поддержки у руководства. Вплоть до самого последнего времени оно, вместо того чтобы пойти навстречу, всячески препятствовало ей в координации работы и учебы. — Она так сказала?

— Да. После того как предложила нескольких других психологов. Но я сказал, что они мне не нужны, а нужна ты. В смысле, для этого дела, — поспешно добавил Хюльдар.

В душе Фрейи столкнулись противоречивые чувства. С одной стороны, было лестно, что ее предпочли другим коллегам; с другой — раздражало, что до него, похоже, так и не дошел ясно высказанный месседж: он должен перестать преследовать ее, поскольку оба они на горьком опыте убедились, что не подходят друг другу.

Впервые они встретились в ночном клубе, переспали и отлично провели время, но потом Хюльдар все испортил, сбежав поутру. На этом бы знакомству и закончиться, но их пути снова пересеклись в связи с его работой в полиции и ее в Доме ребенка. Поначалу оба испытывали неловкость, которая со временем переросла в острое раздражение. Хюльдар был просто невыносим. Постоянно давал понять, что хочет возобновить отношения, но, когда Фрейя не сразу откинулась на спину, не смог устоять перед искушением и переспал с другой.

Ничего хорошего ждать от этого человека не приходилось, это было ясно как дважды два. Жаль только, что он был чертовски привлекателен — в чисто мужском, бесцеремонно грубоватом стиле, — и к тому же хорош в постели. Но ведь этого недостаточно. Так что, как ни грустно, пришлось признать: он не тот, кто ей нужен, пусть даже и тот, кого бы она хотела.

Однако прямо сейчас его предложение давало желанный повод отвлечься от математических скорбей.

— Что мне нужно будет сделать, если приду?

— Помоги поговорить с девочками, которые знали жертву. В школе считают, что будет лучше, если не мы придем к ним, а они к нам. Родители согласие дали, но выдвинули условие: присутствие во время интервью представителя социальных служб как гарантия того, что мы не позволим себе лишнего, не переступим черту. Глупость, конечно, они же не подозреваемые… На самом деле это не более чем формальность. В общем, мне будет спокойнее иметь за компанию кого-то, кто лучше их понимает. Я ведь даже не знаю, требуется ли к тинейджерам такой же подход, как к ребятам помладше. Ну, знаешь, не могут ли вопросы ненароком повлиять на свидетельские показания и все такое. Для нас жизненно важно, чтобы ничего такого не случилось.