Именно поэтому Арни не верилось, что, несмотря на все уговоры, Эвиан захочет побывать на балу, но он, похоже, ошибся: очутившись в номере «Метрополя» и разобрав вещи, молодая женщина быстро набросала на бумаге несколько фасонов бальных платьев. Комната немедленно наполнилась легковесной болтовней двух женщин, полагающих, что они решают воистину мировые проблемы.

Улыбнувшись, Арни увел детей, чтобы они не мешали своим матерям, и, вернувшись через пару часов, увидел ворох бумажных выкроек.

— Тебе надо сшить костюм, Арни, — обратилась к мужу Надин. — Хочешь ты или нет, но тебе придется нас сопровождать! К тому же на балу Ассоциации, как и в «Шайенн-клабе», нельзя появляться в ином виде!

— Я уже сказал, что не собираюсь вступать в этот клуб, так же, как и в Ассоциацию скотоводов! — немного резко ответил он.

Пожав плечами, Надин продолжила заниматься выкройками. Она вернулась к этому разговору, когда они с Арни уединились в номере.

— Почему ты упрямишься? — спросила она.

— Потому что когда я женился на тебе, мне была нужна только ты, а не ранчо, а тем более — положение в обществе.

Молодая женщина улыбнулась.

— Я это знаю.

— Зато другие — нет. Представляю, что сказал бы Кларенс, увидев меня выходящим из «Шайенн-клаба»!

— Сколько лет ты с ним не виделся?

Арни не сдержал вздоха.

— Около восьми. Он как в воду канул.

— Не думаю, что вы когда-нибудь встретитесь.

— А мне кажется, это непременно случится, — заметил Арни и спросил: — Почему ты не рассказала мне о том, что он приходил в гостиницу и разговаривал с Эвиан?

Руки Надин, расплетавшие волосы, замерли.

— Ты бы только огорчился.

— Полагаю, Кларенс говорил обо мне?

Молодая женщина замялась.

— Этого я не знаю.

— Зато я знаю Кларенса. Он наверняка сказал, что прошьет меня свинцом. Когда-нибудь так и будет. Возмездие неизбежно.

Надин всплеснула руками.

— Ради бога, Арни! Я не знаю другого человека, кто совершал бы меньше дурных поступков, чем ты! Эвиан первая подтвердит, что ты всегда был ее другом!

— Эвиан не жаждет встречи с Кларенсом.

— Почему? Впрочем, я никогда не спрашивала ее о том, любила ли она его… К тому же он мог измениться за эти годы.

— Дело не в этом. Знаешь ли ты, что Дункан вовсе не сын моего бывшего приятеля? Что он твой брат?

Надин смотрела на него, не мигая. Как и Арни, она настолько свыклась с мыслью о том, что Эвиан родила ребенка от Кларенса, что просто не замечала очевидного.

— Неужели?!

— Приглядись к нему, и ты все поймешь.

— Ты давно догадался?

— Я бы не заметил этого еще лет десять, если б не признание Эвиан.

— Эвиан?!

— Что тут удивительного? Женщина всегда знает, чьего ребенка она воспитывает.

— Но почему она… Отец терпеть не мог этого мальчика, он никогда не считал его своим. Сколько раз мое сердце сжималось, когда я видела, как отец относится к Эрику и как… получается — к собственному сыну, которого он всегда так хотел иметь!

— Это была ее месть — она сама так сказала. Она хотела, чтобы Дункан принадлежал только ей.

Надин покачала головой.

— Мне кажется, в Эвиан скрывается много такого, о чем мы не имеем понятия. Думаю, она еще преподнесет нам сюрпризы, — сказала она, и Арни не понял, звучит ли в ее словах уважение, осуждение или предупреждение об угрозе.