— Еще кофе? — предлагает он.

Я с улыбочкой принимаю предложение, подписываю свое долговое обязательство и прошу его расписаться тоже — под фразой, которую только что незаметно добавил в конце:

«За руководителей ОТН „Замок Гренан“ и ООО „Green War“».

Он беззаботно подмахивает оба экземпляра бумаги и ставит дату. Я благодарю за кофе и прячу один экземпляр письма в ранец. Поскольку Луи не входит в число акционеров и наемных служащих, его подпись, да еще с этой коварной добавкой «за руководителей», ровно ничего не стоит и лишит этот документ законной силы в случае, если данные руководители решат использовать его против меня.

— Только не делайте глупостей! — шепчет мне юнец.

Я недоуменно поднимаю брови, готовый к отпору.

— В каком смысле?

— В смысле Изабо! — хором отвечают девчонки и, переглянувшись, прыскают со смеху.

— А ну-ка, марш в школу, маленькие чудовища! — с притворной свирепостью рычит последний из Гренанов.

Близняшки срываются с места, хватают свои рюкзачки и резво скачут к двери, бросив мне напоследок: «До скорого свидания!» Их гувернер достает ключ от машины и шагает следом; перед тем как выйти, он заговорщицким тоном сообщает мне, что «надежды, внушенные любящей женщине, легко могут быть истолкованы как обещания».

Я ставлю чашку на стол; мне не по себе в этой мрачной трапезной, где я снова оказался в одиночестве. Торопливо — так же, как позавчера, — я беру свой ранец и освобождаю помещение, аккуратно прикрыв за собой двери. Выхожу во двор в ту минуту, когда «Ягуар» семейства Пикаров срывается с места, дыхнув вонью пережаренного масла и выбросив фонтаны мелкого гравия из-под колес. В окне машины с приспущенными грязными стеклами маячат близняшки, они строят мне ехидные рожи и кричат нараспев:

— Жених и невеста! Жених и невеста!

— Заткнитесь! — орет их шофер.

Я одергиваю свой мятый костюм, включаю мобильник и иду напрямик через рощицу, под нежарким утренним солнцем, играющим в каплях на ветках дубов и каштанов, которые отделяют замок от хозяйственных построек. Связь наконец-то восстановилась, и до того, как батарейка окончательно испускает дух, я успеваю послать Коринне емкое сообщение: «Еду!».

Подхожу к бывшим конюшням; вокруг моей Clio стоят три легковушки и фургон Green War. Служащие в зеленых халатах грузят в кузов ящики-холодильники под наблюдением Джонатана Прайса, который не обращает на меня ни малейшего внимания.

Я осторожно стягиваю брезент, которым он вчера накрыл кузов моей машины, сажусь за руль, включаю зажигание. Мотор заводится с полуоборота. Машинально жму на кнопку, закрывающую люк, и тот послушно, с легким знакомым шорохом, становится на место.

Я изумленно пялюсь на квадрат тонированного стекла у себя над головой. Каким это чудом гроза смогла повредить одно-единственное звено электрической цепи, и почему вдруг сегодня оно снова функционирует нормально? Здесь есть только два объяснения: либо эта кнопка была намеренно испорчена вчера днем, либо ее успели починить сегодня утром. Кстати, одно не исключает другого.

Я жму на газ и под вой шестнадцати клапанов резко стартую, обдавая грязью соседние машины. Хватит, я сыт по горло этой атмосферой заговора, в котором участвуют люди, стены, мебель — всё, вплоть до детей и электричества. Качу по аллее, подпрыгивая на ухабах, миную замок, даже не взглянув на донжон, где провел ночь. И изо всех сил внушаю себе, что ничего не чувствую, что мне полностью безразличны эти места, и никаких неприкаянных душ здесь сроду не водилось.

На горбатом мостике, некогда разделявшем Англию и Францию, я нагнал старика Пикара в бежевой куртке «сафари»; великан шел, сутулясь, мерной охотничьей поступью к воротам имения.