О-хо-хо, грехи наши тяжкие! Ну ладно, хозяюшка красой своей любуется, тем и сыта бывает, но ему-то, мужику бесчувственному, после ночных эротических трудов да перед тяжкими испытаниями грядущего дня, жратеньки охота! Ой, охота! Роман обвел кухню хищным взглядом. Среди космического изобилия бытовой техники глаз уперся в знакомый предмет. Ага, кофеварка! Примерно как у них в отделе. Порядок, чашка кофе уже подспорье в годину испытаний! Еще бы хоть парочку тостов… Интересно, есть здесь какие-никакие три корочки хлеба, или барышня не допускает проникновения на свою территорию гнусного агента целлюлитных отложений?

Но полузасохший ломоть все-таки сыскался, как раз рядом с тостером. Роман бережно затолкал хлеб в щель тостера – не сжечь бы, другой еды нет и не будет, во всяком случае, пока он не доберется до родной буфетной на работе. Роман даже на мгновение зажмурился, представив себе офис, второй этаж, пышнотелая тетя Зина за прозрачной стойкой, а там, под стеклом: печеное мясцо ломтиками, розоватые и зажаристые куриные пулочки, бесстыдно-эротичные, как ножки его подруги…

Появившуюся из ванной блондинку встретил такой голодный мужской взгляд, плотоядно скользнувший по ее ногам, животу, груди в полураспахнутом вороте, что девушка смутилась, зарозовелась, и хлопнув ресницами – аж ветер поднялся – протянула:

- Ну-у, ка-акой ты!

Пеньюар она, естественно, сменила. Тот, прозрачный, был «для после секса», на проход от ложа до ванной. На выход из ванной предполагался другой – коротенький шелковый, нежно-голубой, с ручной вышивкой по подолу.

Роман смущенно нырнул вглубь холодильника и оттуда пробубнил:

- Кофе будешь?

- А-а знаешь, буду! – явно удивляясь своей отчаянной смелости, заявила блондинка, - Та-ак девчонкам потом и расскажу: я-а встала в семь утра, выпила чашечку кофе…

Ну и слава богу, что кофе! Обычно она, небось, сок пьет, апельсиновый, свежевыдавленный. Могла бы попросить – надави апельсинчика, дорогой! – а он понятия не имеет, с какого конца к той соковыжималке подходить. Что, конечно, неловко и нарушает имидж стильного мачо. Хотя… Настоящий мачо на соковыжималки плюет, настоящий мачо утренний сок для любимой давит исключительно твердыми, мозолистыми пятками. Хочешь, дорогая?

Хрюкнув от сдержанного хохота, Роман добыл из холодильника пачку масла и на всякий случай внимательно прочитал все надписи на обертке. Еще обмишуришься, намажешь на тост какое маслице для укрепления корней волос… Хорошо, если на голове…

А ему на работу!

Роман разлил кофе в крохотные, геометрично-угловатые чашечки и тут же сунул в кофеварку вторую порцию. Может, барышне наперсток в самый раз, а ему бы кружку. Его мысли постепенно удалялись от блондинки и вчерашних легкомысленных радостей, переключаясь на предстоящую ему малоприятную процедуру. Барышня, между тем, прихлебывала кофе глоточками столь крохотными, что в чашке и не убывало – может, просто губы смачивала, с нее станется – и увлеченно щебетала:

- А-а ты классный! Не-е та-акой немножко, не-епривычный, но все равно классный! Не-е то, что этот, ка-азел!

- Какой козел? – рассеяно поинтересовался Роман.

- Ну-у, с которым я-а пришла! Па-ашла па-адкраситься, возвращаюсь, а он уже с ка-акой-то целуется. Я ему: ты что дела-аешь? А он мне: это моя сотрудница. Что я са-авсем, дура, что-ли-и?.. – не знаю, что са-атрудницы по клубам не ходят? Ну-у, я па-ашла потанцевала, а он, ну ва-аще козел, то с одной постоит, то с другой. Я ему: ты поа-аккуратней, поаккуратней, со мной нельзя так! А он мне: дорогая, я же для нас стараюсь!

Роман коротко хмыкнул. А поскольку он, твой козел, оказался козлом, ты тут же нашла меня на замену. Не слишком лестно. Пожалуй, пора сваливать. Если хочешь получать удовольствие от сладкой бело-розовости, не позволяй, чтоб ее было слишком много.