— Да, но для него это было бы красивым жестом любви. И он знает, что ей не нравится, но хочет, чтобы в первый раз они пошли вместе.

— Но нельзя же ожидать, что, только потому что ты кого-то любишь, этот человек должен делать то, что ему не нравится! Он должен был сказать ей: дорогая, ты тоже должна пойти делать то, что тебя нравится, а потом мы поговорим дома! Так ведь гораздо лучше! Компромисс…

— Конечно! Ты, например, ходишь на водную аэробику, а я – на теннис.

— И я не стану просить тебя, чтобы ты ходил на этой курс со мной и ещё девятнадцатью женщинами!

— Отчасти потому, что там я буду один среди двадцати женщин, одетый как для эксперимента Леонардо Да Винчи! Погоди-ка… Ты сказала – девятнадцать женщин?!

— Да, дурачок! Но они все невротички. Я куда как лучше…

Звук движущегося стула. А потом тишина. Полная тишина. Глубокая. Тишина поцелуев. Та, которая рассказывает о снах и сказках, о спрятанных сокровищах. Самых прекрасных. И Ники это знает. И пока она подтягивает подушку всё сильней, то думает, что настоящая любовь – это, наверное, как у её родителей. Простая любовь, каждый день вместе, у каждого свои обязанности и увлечения. Любовь, сделанная из смеха и шуток по возвращении домой среди ночи, из завтраков по утрам, из детей, которых надо воспитывать, из того, что ещё не сделано. Да, мои родители любят друг друга. Они не были друг у друга первой любовью. Они познакомились после того, как уже встречались с другими. И, возможно, совсем не так всё было с другими. Может быть, необходимо постоянно встречаться и расставаться, пока не найдёшь того самого. Может быть, когда любишь, каждый раз как первый.

— Какой красивый дом… — говорит одна из русских.

Алессандро смотрит на неё и улыбается. Элена никогда мне такого не говорила! Он едва успевает открыть дверь, как Андреа пробирается внутрь и обходит всю гостиную.

— Да, в самом деле, очень красивый, серьёзно… А-а-а, эти фотки я уже видел. Да, Элена приносила их в офис, потому что хотела сделать рамки. Они очень клёвые… Твои работы, да?

— Да, — Алессандро немного отходит, чтобы впустить Пьетро и трёх русских девиц. — Так, это гостиная, там туалет, ванная, здесь кухня, — он обходит всё и показывает дальше. — Это спальня для гостей с ванной. Ну, если кому-то понадобится…

Алессандро и Пьетро смотрят друг на друга и улыбаются.

— Да, — кивает Андреа, — если кому-то понадобится.

— Ладно, ещё одна важная вещь: вы должны всё делать максимально бесшумно, потому что сейчас… — Алессандро смотрит на часы, — почти два часа ночи, и я иду спать… туда, — он кивает на большую комнату вглубь коридора, который выходит из гостиной.

— Эй, я совсем не помню, чтобы спальня была там! — довольный, говорит Пьетро.

— Потому что она и не была там. Но Элена захотела всё переделать.

— Но как? Именно сейчас, когда… — но Пьетро вспоминает, что здесь ещё и Андреа.

— Именно сейчас, когда? — спрашивает тот.

— Я хотел спросить, почему именно сейчас… Обычно же ремонты и перестановки делают летом, не весной!

— Правда, ты прав…

— Правда, Алессандро, в том, что ты имеешь полное право быть подавленным.

— Но я вовсе не подавлен.

— Подавлен, ты в стрессе. Хочешь вишенку?

— Нет, спасибо, я пошёл спать.

— Русскую красотку?

— Тоже нет.

— Видишь, как стресс раздавил тебя?

— Ну ладно, ладно, доброй ночи. Не шумите и закрывайте двери осторожно, когда будете уходить, потому что соседи жалуются, когда я закрываю со стуком.