– Ладно, – ответила я.

Легче соглашаться, плыть по течению, избегать напрасных споров, не тратить попусту время. Сама думала: «Мне-то какая разница? На работе, дома, на Марсе мое сердце всегда и всюду будет кровоточить и болеть. Послушаюсь их, пойду».

Они суетились, беспокоились, заботились обо мне, старались сделать как лучше. Я на них не в обиде.

Готовилась, будто в первый раз в первый класс. Купила новый ежедневник, наточила карандаши, запасла сменные баллончики для авторучки. Одного только не приняла во внимание: сама я все это время отсутствовала. Руки по инерции что-то делали, а мысли ходили по кругу, вечному, неизменному.

Я нарочно пришла раньше всех, чтобы не слышать перешептываний по углам. Села за стол, включила компьютер, раскрыла папки. Хотела добросовестно и аккуратно выполнить свои обязанности. Но в глазах зарябило от чисел, колонки складывались в загадочный орнамент, ключ от шифра отсутствовал. Я с великим трудом составила ведомость заработной платы, кому-то повысила оклад, кому-то аннулировала вычеты. А потом зачем-то оформила заново начисление налогов…

В полдень отправилась в столовую обедать. Все взгляды обратились ко мне с глубоким сочувствием. Однако стоило мне приблизиться, люди отворачивались. Кому же охота есть рядом с той, что выносила мертвого ребенка!

Я села с самого краю, подальше от остальных.

И вдруг заметила на другом конце молодую беременную, месяце на восьмом, не меньше. Она прижимала руку подруги-коллеги к своему животу и смеялась-заливалась. Я задохнулась от возмущения. Поднялась и направилась к ней. Может, хохотушка наконец-то мне объяснит, отчего гнев божий поразил меня, а не ее, меня, а не любую другую?!

Анни, наш финансовый директор, вовремя меня удержала. Подошла неслышно, ласково обняла за плечи, принялась вполголоса успокаивать. Она явно опасалась скандала, дикой безумной выходки, что бросит тень на репутацию нашей фирмы.

Нет, я не собиралась буянить и мстить.

– Нам нужно поговорить, Селеста.

В ее кабинете на пробковой доске были развешены мои распечатанные ведомости. Каждый лист – на четырех кнопочках. Все ошибки подчеркнуты палаческим красным или флуоресцентным оранжевым.

– Вам не следовало возвращаться так рано ни в коем случае. Вы не готовы, и в сложившихся обстоятельствах это вполне естественно. Отдел кадров и не подумал со мной посоветоваться, а ведь я лицо заинтересованное! После такой утраты вам нужно, по крайней мере, два месяца отдыха