— Завтра я уезжаю.

— Знаю.

Она выпрямилась, развернулась к нему и тихо произнесла:

— Я говорю серьезно, весь вечер я думала о том, чтобы провести эту ночь с тобой.

Джонатан вздрогнул от ее откровенности, он тоже думал об этом.

— Означает ли это, что теперь ты раздумала?

— Да.

Ему показалась, что в ее голосе звучит сожаление, но, возможно, ему это действительно только показалось.

— Почему же ты передумала?

— Если я скажу, что это не в моих правилах — спать с мужчиной после нескольких дней знакомства, ты будешь надо мной смеяться?

— Нет.

Столь несовременная манера поведения нравилась ему.

— Провести вместе ночь должно означать нечто большее, нежели просто… ну, ты понимаешь, о чем я говорю.

Его сердце бешено колотилось.

— Откуда ты знаешь, что это не так?

Она тяжело вздохнула.

— Потому что до сегодняшнего вечера я даже не знала твоей фамилии. Потому что вероятность того, что мы когда-нибудь вновь увидимся, чрезвычайно мала. Разве не так?

В первый момент ему захотелось возразить, но затем… если быть честным хотя бы с самим собой, то следовало признать, что она права. Их пути вряд ли пересекутся в будущем. Несомненно, проведенная вместе ночь могла бы стать неплохим приключением, но ему давно уже разонравились подобные вещи. Его богатство притягивало к нему множество женщин, жаждавших скрасить его ночное одиночество, но он всегда под любыми предлогами отказывался от подобных предложений. Еще много лет тому назад он понял, что деньги это далеко не все, а потерю самоуважения нельзя заменить ничем, даже любовным успехом.

— Да! — согласился он.

— Я смотрела все серии фильма «Секс в большом городе» и считаю его вполне неплохим. Но этот фильм не обо мне. Ну, может быть, за исключением любви к платьям и туфлям. Однако я не понимаю, как можно переходить из койки в койку и получать от этого удовольствие. — Она состроила смешную рожицу, и он рассмеялся. — Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Надеюсь.

— Я рада. Мне не хотелось бы, чтобы у тебя сложилось обо мне неправильное представление. Я вовсе не собиралась дразнить тебя.

— Знаю.

— Вот поэтому я и решила, что это была неправильная идея, — заключила она.

В машине было темно, и, хотя Джонатан не мог видеть сейчас лица Марни, он готов был поспорить на что угодно, что она была красной, как рак.

Он улыбнулся. Острая на язык и такая сексуальная Марни Ла-Ру смущенно заикалась и напоминала застенчивую школьницу.

— Да, согласен, совершенно ни к чему проводить несколько последних часов отпуска в потном угаре, — шутливо проговорил Джонатан

— Вот именно, — серьезно сказала Марни. — Несколько часов потного угара не самое удачное окончание нашего с тобой знакомства. — Однако в ее голосе скорее слышались вопрос и сомнение, нежели твердая убежденность. — Нет, конечно, нет, так будет лучше.

— Ты неподражаема. Какая другая женщина отказала бы мужчине в сексе перед расставанием после такого замечательная дня! Даже красное вино и коктейль с текилой не помогли!

— Значит, я уникум! Тоже неплохо, — отшутилась Марни, опять превращаясь в ту женщину, к которой он привык за эти дни.

— Неужели моя красота и обаяние не сумели пробить брешь в твоем холодном сердце?

Марни уже полностью владела собой:

— Тебе не повезло, приятель, я — «синий чулок»! И хожу всегда в синих чулках.