– В антисанитарных условиях, – покачала головой мать.

– Ну почему же? У них и вода есть, и аптечка, и походная кухня.

– Ты мне правду скажи. Мария мне назло так поступает или ей действительно нравится такая жизнь? – спросила Александра Ильинична, присаживаясь напротив дочери. – Может, все‑таки хочет мне насолить?

– Мама, конечно, ей нравится! Ей уже двадцать один год, она дипломированный специалист, и вместе с ровесниками она занята любимым делом!

– Знаю я, каким делом она занята с ровесниками! Гулянки одни у нее в голове, а то и еще что похуже! Я не вчера родилась, телевизор смотрю! – нахмурилась мать.

– Мама, не думай о своей дочери так плохо. Маша – умная девочка и все понимает. Вам надо научиться друг друга слышать и уважать!

– Она тебя больше любит, – задумчиво проговорила Александра Ильинична, – хотя это закономерно. Ты с ней возилась в детстве больше меня. Я – плохая мать!

– Тебя она тоже любит, успокойся, – заверила мать Мирабелла, уплетая яичницу за обе щеки. Пакет с пельменями она положила на стол.

Александра Ильинична убрала его обратно в морозильную камеру.

– Я ведь тоже плачу по ночам, понимаю, что я тебе жизнь сломала, родила Машу и повесила ее на тебя, а ведь ты об этом не просила, но я и слова упрека от тебя не услышала. Ты у меня золотой ребенок, за что и поплатилась. Все только восторгаются тобою! Какая Мирабелла добрая и умная! Какая она красавица! А о том, что Мирабелла – несчастнейший человек, никто не догадывается. – Александра Ильинична вытерла глаза уголком кухонного полотенца и вздохнула.

– Мама, прекрати! Я взрослая самостоятельная женщина, и у меня все хорошо! Вы с ума, что ли, все посходили? Друг друга обвиняете в моей испорченной жизни, только меня забыли спросить, что я‑то думаю по этому поводу.

– А кто еще? – заинтересовалась Александра Ильинична.

– Маша!

– А, значит, она не всю еще совесть прогуляла! Тоже поняла, что повисла на тебе камнем! – покачала головой пожилая женщина.

– Мама, никогда не говори так о Маше! – строго потребовала Мирабелла.

– Хорошо-хорошо! Защищаешь ее… Я, значит, плохая. Сдаюсь! – махнула полотенцем мать.

– Обе вы хорошие, – отпила глоток свежесваренного кофе Белла и зажмурилась от удовольствия. – Вкусный ты кофе купила.

– Тот, что ты и просила, – карамель со сливками, позволила себе в дорогом магазине купить, – ответила мама, – кормилица ты наша!

Мирабелла открыла глаза и вдруг ощутила себя абсолютно счастливым человеком, увидев лицо матери.

– Мама, почему у тебя на халате второй карман из другой ткани? – спросила она.

– Это? Ну, так… это я…

– Ты долго меня будешь позорить? Что за импровизации в дизайне? Ты же взрослый человек! Мы живем скромно, я понимаю, и Машке приходится деньги отсылать ежемесячно…

– Получает копейки со своей археологией, надо было врачом работать! Больных на всех хватит!

– Мама, прекрати! Я не об этом! Я о том, что я достаточно зарабатываю, чтобы хватило и на продукты, и на новый халат! И не только на халат! Ты должна хорошо одеваться, это понятно? С ног до головы – в самое лучшее и качественное.

– Белочка, дорогая, но нельзя же так поступать с полюбившейся мне вещью. У нее даже запах – мой! И из‑за какой‑то дырочки я должна ее выбрасывать? Нет, конечно! Меня и моя мама так учила.