Несколько минут Адриан лежал с закрытыми глазами, а потом отбросил одеяло и вскочил.

Прекрасный финал? Как бы не так! До финала еще далеко. Его супружеская жизнь только начинается.

Он бросился к двери, чтобы позвать слугу, но вовремя вспомнил о колокольчике и изо всех сил дернул шнур. Если это новое приспособление обернулось против него, заставив когда-то выронить из кармана письмо, то теперь пусть окажет добрую услугу.

Фелс и камердинер тут же появились одновременно. Адриан усмехнулся.

— Одеваться! — рявкнул он. — Костюм для верховой езды! — Камердинер бросился к шкафу. — Оседлайте и приведите к крыльцу коня! — приказал Адриан Фелсу, который молниеносно исчез.

Ли — его жена. Ради нее он плел интриги, лгал и рисковал. Он хитрил, изворачивался, примирился с купидонами и лютиками, лишь бы затащить ее в постель. Он шатался по балам и театрам, сопровождал ее по лавкам Бонд-стрит, словно влюбленный жених, и теперь не собирался отказываться от нее просто так. Ни по какой причине! И уж тем более из-за глупого…

Недоразумения.

Дом птиц — чистейшее недоразумение. Все ясно и просто как день. Между супругами постоянно возникают размолвки. Он непременно извинится за ту шлюху с ее злополучной ногой и сообщит Ли, что уже отказался от своих возмутительных замыслов. А еще лучше — пообещает открыть настоящий птичник в ее честь.

А вот побег ее сестры — совсем Другое дело. Его никак не назовешь недоразумением, решил Адриан, старательно обдумав все обстоятельства. Здесь извинениями не отделаешься. Поможет только чистосердечное раскаяние. Пожалуй, даже хорошо, что Ли давно покинула дом. За время погони он успеет подыскать нужные слова.

На окраине города Адриана настигли первые тяжелые капли дождя. Когда большак сменился извилистой и узкой проселочной дорогой, дождь начал усиливаться, поднялся резкий ветер.

Насквозь промокнув и продрогнув, Адриан прибыл в Уэстерхэм и решил переночевать в доме священника церкви святой Анны, а завтра с первым же лучом солнца вновь двинуться в путь. Если повезет, он нагонит экипаж Ли еще до полудня.

Объехав дом священника, он направился прямиком к конюшне. Незачем вытаскивать из постели беднягу конюха, если сам уже давно промок до костей.

Управившись с мокрой упряжью, Адриан вдруг узнал экипаж, стоящий у дверей конюшни. Он принадлежал Ли.

У него сжалось сердце от облегчения, радости и испуга. Не раздумывая, он бросился к дому.

Ежась под безжалостным ливнем, он барабанил в дверь до тех пор, пока из окна над ней не выглянул младший викарий Коул Бриндли.

— Как вам не стыдно шуметь! — возмутился он. — Вам известно, который теперь час?

— Не знаю и знать не хочу! — крикнул в ответ Адриан. — Я Рейвен, я приехал за женой!

Бриндли что-то забормотал. Окно захлопнулось, а через несколько минут дверь распахнулась.

Ли стояла на пороге, освещенная пламенем единственной свечи. Распущенные волосы падали на плечи, она куталась в белый шерстяной халат, из-лод которого виднелись оборки ночной кофточки. На мгновение Адриан забыл, каким озябшим, мокрым и встрепанным он выглядит.

— Ты прекрасна! — произнес он.

Ли поджала губы, пряча радость, промелькнувшую в глазах.

— И вы проделали такой путь под дождем только для того, чтобы сообщить мне об этом? — ледяным тоном осведомилась она.

— Нет! — Он шагнул через порог, разделяющий их. — Я приехал, чтобы сказать: я тебя люблю!

Ли оказалась в его объятиях — нежный, любимый клубок тепла и блаженной сухости. Только ее приоткрытый рот был влажным, но таким горячим и сладким, что Адриан был готов продолжать поцелуй до бесконечности, даже если ради этого понадобилось бы всю жизнь провести под дождем на крыльце.