– Чалмаев говорил вам еще что-нибудь?

– В каком смысле?

– Он ведь бывший следователь. Должен был понять, что, если ничего не обнаружено, значит, была утечка информации. Что именно он говорил вам об этом?

– Он сказал, что раз «жучков» не нашли, значит, кто-то намеренно выдал эту информацию.

– Кто именно? Кого он подозревал?

– Он не сказал.

– Вы говорили ему о вашей восьмерке?

– Конечно.

– Он подробно расспрашивал о каждом?

– Нет, не интересовался. На работе он всех прекрасно знал. А дома у меня почти ничего не спрашивал. Я думаю, что он был убежден в том, что сама утечка информации произошла на работе.

– Почему?

– Его мало интересовали мои родные и обстановка у меня на даче, больше переговоры с Рахимовым в его кабинете. Мне кажется, он был уверен, что нас все-таки подслушивали именно там. Чалмаев подробно расспрашивал меня о том, как я вызывал Полину Прокофьевну и о чем именно с ней разговаривал.

– С ней он разговаривал?

– С ней тоже. И с Лазарем Марковичем.

– О чем разговаривали, вам известно?

– Об итогах тендера, конечно. Но, насколько я знаю, ничего конкретного выяснить не удалось.

– Кто ведет уголовное дело по факту гибели Чалмаева?

– Фамилия следователя Парфентьев. В полиции все еще считают, что это мог быть случайный наезд. Старик переходил улицу в неположенном месте, так сказал мне один наш придурок полицейский. Для этого двадцатипятилетнего парня Чалмаев был стариком, который действительно переходил улицу в неположенном месте. Парфентьев тоже молод. Ему не больше тридцати.

– Чалмаева уже похоронили?

– Позавчера. Я ходил на похороны. Там было не так много людей. У нас быстро забывают своих бывших товарищей. Чалмаев жил один, с женой он давно развелся. На похоронах из близких присутствовали только его племянница и двоюродный брат. Жалко человека. Получается, что пострадал из-за нашего поручения. Если, конечно, его намеренно сбили.

– Нам понадобится пропуск в вашу компанию, – сказал Дронго, – и вообще необходимо побеседовать с каждым из возможных свидетелей.

– Давайте, – согласился Трегубов, – все равно хуже уже не будет. Можете приехать к нам на работу когда вам удобно.

– И еще нам нужно будет поговорить с членами вашей семьи, – повторил Дронго.

– Да, – нахмурился гость, – я помню. Скажу честно, что я долго колебался. Вы должны меня понять. Это не простое расследование, когда дело касается собственной семьи. Но я обязан знать правду. Все, что угодно, но только правду. Если бы не этот случай с Чалмаевым, я бы, возможно, еще колебался. Но теперь отступать поздно.

– Утром мы приедем в вашу компанию, – заявил Дронго, – попросите Лазаря Марковича и секретаря президента компании быть на месте. Часам к одиннадцати, если можно.

– Обязательно, – согласился гость. – Еще что-нибудь?

– С кем еще вы обсуждали эти вопросы? После смерти Чалмаева?

– С Лазарем Марковичем, – вспомнил Трегубов, – и с Рыжанковым.