– Кому? – Надеюсь, это не жалость мелькнула в его темных глазах.

– Всем, – ответил плетельщик и открыл портал. – Исключительно всем.

2.

Не повезло здесь только мне, от рождения.

С раннего детства, помню, мне запрещали мстить старшей сестре. Она ломала мои любимые игрушки, раз в год срезала пуговки со всех платьев и заклеивала страницы книг. Затем мне настоятельно рекомендовали не возвращать долги мальчикам-конюхам, «в шутку» толкавших меня в грязь, позже – девочкам-одноклассницам, ревновавших меня к учительнице, парням-одноглуппникам, что позавидовали моим успехам в чтении рун, девушкам по общежитию, партнерам по магическим экспериментам, придирчивым преподавателям по второстепенным предметам, первому руководителю по диссертации и, наконец, собственным студам, срывающим лекции.

«Дождитесь дня великой МСТИ», говорили мне в ответ на все стенания и возмущения о несправедливости. А ведь я знала, еще будучи аспирантом, что формирование уважительного профессорского образа дается нелегко, но и предположить не могла, что весь первый год работы я буду грезить местью наяву.

Каждый день каждой недели каждого семестра я летела в квартирку, не раздеваясь, залазила в воду, чтобы смыть свой гнев, или сидела на кухне в уголке, где успокаивала себя бокалом валерьянки и мыслью о возмездии. Ночами я строила планы, прописывала руны для магических заготовок, высчитывала петли, продумывала комбинации, ходы. И все впустую! Абсолютно все!

Бесстыжая девица Иен, что за год испортила мне три преподавательские мантии и четыре тестирующих руны образца, беззаботно сидела в уютном дворике кафе под восхищенным взглядом галантного ухажера и не замечала моих мстительных потуг. Платье на ней не рвалось, не расширялось, не загоралось, не темнело и еще много всяких разных «не». От бессилия у меня опустились руки, захотелось домой, поближе к воде и бокалу валерьяны, подальше от лорда и его взгляда. Определенно смеющегося взгляда, потому что мини-буря, вызванная мной, вместо того, чтобы хорошенько потрепать обидчицу, приголубила ее.

Я устыдилась до красноты, когда ветер, словно ласковый зверь, уложил темные локоны Лориции Иен волосок к волоску, игриво взметнул ленточки на платье и, не побеспокоив огонек зачарованной свечи на столе, умчался вдаль, разгонять белоснежные листья перелеи.

– Что еще вы заготовили? – нейтрально поинтересовался Легас. По тону не поймешь – насмехался он или переживал, но ранее плетельщик держал руки сцепленными за спиной, теперь сложил их на груди – верный признак недовольства.

– Хотела призвать земноводных. Она их боится.

– Вы рассчитывали напугать ее иллюзией?

– Нет. Моя буря должна принести лягушек с болот.

– Не уверен, что после произошедшего вам следует рассчитывать на ветер. Что еще было в заготовках?

– Фонтан из чая или сока, в зависимости от того, что будет рядом, – призналась я без особого энтузиазма.

– По случаю праздника воспользуйтесь шампанским, – дали мне добро, но добра не случилось.

Вместо брызг я добилась лишь пары тонких струй. Они с игривым шипением вырвались из-под пробки и, затушив свечу, погрузили столик в уютную для поцелуев атмосферу. Парочка не преминула этим воспользоваться.

– Это было мило. – Легас развернулся в направлении выхода из дворика. – Кто следующий по списку?

– Уже уходим? – Я устала, я очень устала, но я не хотела отступать ни с чем. Может, если плетельщик отойдет на пару шагов, я ей вручную платье подожгу? По факту – это нарушение правил, но по совести – хоть какой-то возврат.