Я мысленно хлопнул себя по лбу. Обручальное колечко – это тот самый подарок, который желает получить любая женщина старше пяти лет. Правда, выяснилось, что у колец есть размеры, и они разные. Сначала я пытался предложить в качестве ориентира свой мизинец, но потом засомневался – Катины пальчики были, по-моему, еще тоньше. Я быстренько метнулся домой (слава всем богам, мы не в Москве!), прихватил один из перстеньков и доставил в ювелирную лавку на опознание.

Мне назвали размер – я его тут же забыл – и предложили на выбор два десятка символов супружеской неволи. Помня диалог бандюка с невестой, я выбрал практически самое тоненькое, но с камушком. Девочка-продавщица поглядела на меня с уважением.

Итак, я свою часть подготовки к празднику выполнил полностью, а Катя оставила все на последний день. Мне пришлось носиться по универсамам, докупая необходимые продукты, пропускать любимую «Иронию судьбы» и даже отказаться от фирменного новогоднего блюда – фаршированной птицы. А Катя тем временем болтала по телефону, что-то там помешивая в своих кастрюлях.

Когда пришло время провожать старый год, за столом был всего один радостный человек – Машка. Пользуясь попустительством матери, она весь вечер трескала сладкое, получила официальное разрешение не ложиться хоть до утра и сладко жмурилась в предвкушении визита Деда Мороза.

Мы с Катей, умотанные вусмерть, сидели в одинаковых позах: одна рука подпирает голову, вторая лениво шевелит вилкой. Слегка подъев, я устыдился – Кошка ведь не виновата, что она такая бестолковая. Да и не такая уж она бестолковая. Стол получился замечательный, хоть и без курицы. Салаты, каких я прежде не пробовал, всякие солености-копчености. И очень красиво. И вкусно. И много. Можно до утра сидеть напротив телевизора, как настоящая ячейка общества.

Я перехватил Катину руку с вилкой и поцеловал кончики тонюсеньких пальчиков. Сразу вспомнил, как попытался натянуть будущий подарок на свой мизинец. Колечко застряло, еле потом стянул. Мысль о том, как я обрадую дорогую хозяйку, приободрила. Маша временно отсутствовала, и я решил воспользоваться минутой перерыва в детской трескотне.

– Давай хоть выпьем за старый год, – предложил я, – он был не такой уж плохой. Помнишь, как мы торфяники поджигали?

Я пересел на табуретку рядом с хозяйкой и притянул ее к себе. Против обыкновения последних дней, Катя не разревелась. Пододвинулась поближе ко мне и тоненько вздохнула.

– А до этого на юга ездили, помнишь?

– Помню, как ты в Германию от меня смылся,- буркнула Кошка, но освобождаться от моей руки не спешила.

– Как смылся, так и отмылся, – улыбнулся я. – А ты за это чуть половину Европы не смыла.

Катя еще раз вздохнула и потерлась об меня носом. Кажется, семейная идиллия потихоньку устанавливается.

– И как Машку к моей маме возили. Выяснилось, что ребенок снова крутится возле стола

и все слышит.

– Это вы про бабушку Иру, да? – уточнила Маша. Катя под моей рукой напряглась. Или это мне померещилось?

– Кстати, – сообразил я, – баб… моя мама передала тебе подарок.

Я быстренько метнулся к тайнику и притащил набор: пара варежек и шерстяные носки. Ребенок вяло поблагодарил и спросил у мамы:

– Можно я Натке позвоню?

Когда Маша отправилась искать трубку, я поинтересовался у Кати, что не устроило ее дочь в варежках и носках.