Все не ладилось. Встречи отменялись, а если и проходили, то с совершенно неопределенным результатом. Меня в большинстве случаев устроил бы любой ответ, только четко сформулированный. «Да, мы хотим с вами работать» или «Нет, мы не будем с вами работать» практически равнозначны, но только не «Мы подумаем, не исключена возможность, что нас заинтересует ваше предложение».

К середине недели я поняла, что больше хочу услышать отрицательный ответ. Я не хочу взваливать на себя этот объем работы! Я физически этого не выдержу! Мне сейчас тяжело, пока нет ни Маши, ни Сергея, а если в этот день еще вклинить готовку и школу…

Когда я телепалась с утра в переполненном вагоне метро, то думала только о том, что не хочу так провести все сознательные утра моей жизни. И не просто не хочу, а НЕ ХОЧУ. Что-то мне Сергей говорил про то, что я должна дома сидеть и детьми заниматься? Я, похоже, уже согласна. Пока Сергей не передумал.

С Машей мы общались по телефону каждый день. Ребенок был веселый и рассказывал всякие смешные истории. О том, как они не взяли портфель по дороге в школу, о том, как дядя Сережа забыл забрать ее с тренировки, о том, что он не умеет варить суп. Я смеялась, внутренне содрогаясь. Сергей же был немногословен, невнятно бурчал, раздражался из-за любого вопроса.

– Послушай, – заявил он мне, – я завтра Машу на тренировку не поведу, это невозможно, у меня все время день разбит.

– А куда ты ее поведешь?

– Никуда не поведу. Один день никуда не сходит, ничего страшного не случится.

– Хорошо, а где она будет?

– Я тебе сказал, что если она один день не сходит на тренировку…

– Сергей, послушай меня. На тренировку она может не сходить. Но из школы ее в час нужно забрать.

У нее уроки заканчиваются. Понимаешь? И если ты ее не ведешь на тренировку, где она будет после часа? Ты уже придумал?

– Дома посидит.

– А как она домой попадет? Она дверь сама не откроет, на дороге ни перехода, ни светофора нет. Тебе гораздо проще отвезти ее в Ледовый и расслабиться еще на два часа. Или позвони моей маме…

– Сами справимся.

Сергей в очередной раз брякнул трубку.

Ай-ай-ай, какие мы нежные! День у него разбит! А как я живу? А он в это время на диване валяется? У него еды полный холодильник, работы на полноги, и он еще гундит! Нет, увозить его нужно из нашего города, а то еще через месяц он станет травоядным и у него вырастут рога, как в мультике про Незнайку.

Через три дня я понял, что дети – наше будущее. То есть в будущем я готов с ними общаться, но сейчас…

Весь день оказался посвящен тому, чтобы перемещать по городу Машу, готовить еду для Маши, выбирать Маше чистую и подходящую по цвету одежду, а также выслушивать Машины рассказы о школе, катке и девчонках во дворе. Попытался обратиться за поддержкой к Кате, но нарвался на шантаж.

– Если тебе так тяжело,- прощебетала командировочная, – попрошу помочь маму.

Хорошо ей там, в Москве! Начальства никакого, рабочий день сама себе планирует, вечера свободные! А тут вертишься, как стая белок в колесе, и все равно ничего не успеваешь. Организация филиала спотыкалась о каждую кочку, а темпы производства макетов вызывали изжогу. Хуже всего то, что не было времени остановиться и подумать, разложить все по полочкам, найти правильное решение. Сосредоточиться не давал страх что-нибудь не так сделать в отношении непоседливого ребенка. Один раз отвлекся, не услышал звонок напоминателя, и бац – Машку привозит с тренировки какая-то посторонняя мама. Как она меня нашла? По визитке, что ли, которую я ребенку вручил на всякий пожарный? В общем, ехидных замечаний я наслушался на две жизни вперед.