А чуть позже люди обнаружили, что эта новая механическая «фауна» захватила все локации от тамбуров до Барьеров. Да к тому же на безжизненных просторах Зоны начала прорастать еще и металлическая «флора», так называемые автоны, нечто вроде кораллов и даже деревьев из ржавчины и металлических соединений. А еще чуть позже выяснилось, что повсюду распространились и своего рода микробы – нанороботы всевозможных модификаций.

А дальше все и вовсе покатилось под откос.

Механическая нежить прогрессировала угрожающими темпами. Совершенствовались программы машин, умножалось и модернизировалось их вооружение, улучшались прочие тактико-технические характеристики. Довольно скоро машины перешли от простейшего захвата территорий к строительству укрепрайонов, или, на языке сталкеров, – Городищ, начали рыть подземные коммуникации, соединяющие Городища с энергетическими полями и ключевыми точками локаций, принялись корректировать рост автонов таким образом, чтобы создавать из них дополнительную защиту для своих огневых точек, а также ловушки и лабиринты, проходимые исключительно для изделий техноса.

Одновременно биомехи и скорги совершенствовали и свое механическое «общество». Они принялись выстраивать жесткую иерархию, создавали непонятные человеку, но вполне отслеживаемые законы и даже освоили нечто вроде системы ритуалов. А чуть позже машины объявили войну органике. Они начали проводить не спорадические «зачистки» локаций, как прежде, а настоящие войсковые операции, используя четкую тактику – людям опять же малопонятную, но явно направленную на окончательное избавление Зоны от любой органики. Проще говоря, механическая нежить принялась уничтожать людей всегда и везде, даже если люди ее на это не провоцировали.

И это только схематический набросок того, что творила железная сволочь в Зоне Смерти. «Условно ожившая» техника явно имела генеральный план преобразования пяти локаций и строила свой мертвый, но разумный и стремительно эволюционирующий Мир Техноса планомерно и неустанно. Практически – «с энтузиазмом».

А стимулировал «энтузиазм» биомехов и обеспечивал стремительность этой эволюции невообразимый и потусторонний, как призрак, но в то же время явно существующий реально Узел. Тот самый многомерный перекресток гипертоннелей. Именно в нем, по мнению большинства экспертов, не только находилась тоннельная установка, но и проводилась модернизация биомехов – механической нежити, слепленной из крупных деталей и скоргов – металлических тварей, состоящих только из колоний нанороботов, подобно тому, как тело человека состоит из клеток и субклеточных структур, которые в свою очередь состоят из цепочек ДНК, и так далее.

То есть картина обрела богатую палитру всевозможных оттенков и заиграла всеми цветами… ржавчины. Как ни старались, люди не сумели вернуть в Зону жизнь. Разве что свою. Но жизнь самих людей была не в счет. Почему? Да потому, что в Зоне Смерти она была коротка и на жизнь не тянула. Максимум – на существование.

Повторное освоение знакомых и в то же время неузнаваемо изменившихся территорий Зоны проходило в лучших традициях пионеров Дикого Запада. Промышляющие в Зоне люди преодолевали трудности пути, голод, болезни (многие наноботы без стеснения внедрялись в тела людей и уродовали их хуже проказы или рака), сражались с «дикими» механическими тварями и «новыми аборигенами», строили на руинах городов и поселков форпосты, перевалочные и военные базы, торговали между собой и с людьми за Барьерами, и так далее, и тому подобное. Естественно, у нового общества появлялась и своя структура. Постепенно люди сбивались в группировки, выдумывали касты, сочиняли законы, правила, запреты, ограничения…

В принципе, шли тем же путем, что их древние сородичи, и недалеко от того пути, которым параллельно шли биомехи.