— Я ужасно сожалею, что заставил вас так долго ждать, — сказал хозяин кабинета. Его возраст было трудно определить, но Анна решила, что ему пятьдесят с небольшим. Его глаза, прикрытые толстыми стеклами очков в оправе телесного цвета, казались большими и круглыми, будто у совы. — Я знаю, насколько вы заняты, и считаю огромной любезностью с вашей стороны то, что вы согласились прийти. — Он говорил тихо, настолько тихо, что Анне пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его слова, заглушаемые шорохом вентиляции. — Мы очень благодарны за то, что вы смогли выкроить для нас время.

— Если говорить честно, то я даже не представляла себе, что можно отказаться от вызова в ОВВ, — не скрывая ехидства, ответила она.

Он улыбнулся, как будто сказала она что-то смешное.

— Прошу вас, садитесь.

Анна опустилась в кресло с высокой спинкой, стоявшее перед столом.

— Говоря по правде, мистер Бартлет, мне очень интересно, зачем я вам понадобилась.

— Надеюсь, это не причинило вам никаких неудобств, — заявил Бартлет, сложив руки, как во время молитвы.

— Дело тут вовсе не в неудобствах, — ответила Анна и добавила, немного повысив голос: — Я с удовольствием отвечу на любые вопросы, которые вы сочтете нужным мне задать.

Бартлет ободряюще закивал.

— Именно на это я и рассчитываю. Но боюсь, что эти вопросы будет очень и очень непросто сформулировать. Более того, если бы мы могли хотя бы наметить эти вопросы, то можно было бы утверждать, что полдела уже сделано. Вам понятно, что я имею в виду?

— Я возвращаюсь к моему собственному вопросу, — подчеркнуто нетерпеливо произнесла Анна. — Что я здесь делаю?

— Прошу простить меня. Вы считаете, что я говорю невыносимо непонятно. Конечно же, вы правы, и я приношу извинения за это. Профессиональный недостаток. Слишком много времени приходится иметь дело с бумагами, с бесконечным количеством бумаг. Полностью лишен бодрящего воздуха практики. Но это уже должно быть как раз вашим вкладом. Теперь позвольте мне задать вопрос вам, мисс Наварро. Вы знаете, чем мы здесь занимаемся?

— В ОВВ? Очень смутно. Расследованиями внутри правительственного аппарата, причем все они строго секретны. — Анна решила, что на заданный вопрос лучше ответить чуточку уклончиво; на самом деле ей было известно немного больше, чем сказала она. Она знала, что за нейтрально звучащим названием скрывается чрезвычайно засекреченная, мощная и очень влиятельная сыскная служба, специализирующаяся на проходящих по высшему грифу секретности ревизиях и экспертизах работы других американских правительственных учреждений, в тех случаях, когда те не могли обойтись своими силами и когда дело касалось очень уж острых вопросов. Люди из ОВВ принимали самое непосредственное участие в расследовании таких, например, дел, как дело Олдрича Эймса, высокопоставленного сотрудника ЦРУ, оказавшегося русским шпионом, дела “Иран-контрас”, затронувшего заметных лиц из Белого дома во время президентства Рейгана, в расследовании многочисленных скандалов, связанных с закупками, проводимыми министерством обороны. Ходили слухи, что именно люди из ОВВ первыми раскрыли подозрительные действия агента контрразведки ФБР Роберта Филипа Ханссена. Поговаривали даже, что ОВВ стоял за утечкой информации, получившей название “Большая глотка”, той самой утечкой, которая оказалась причиной крушения Ричарда Никсона.

Бартлет посмотрел куда-то в середину кабинета.

— Методы расследования, по сути своей, повсюду одни и те же, — сказал он после непродолжительной паузы. — Разница лишь в сфере компетентности и области деятельности.